и молча едят. Так что мы оба берем на себя ответственность за отношения и прилагаем усилия к тому, чтобы на протяжении нашей суматошной жизни продолжать бросать друг другу вызовы и развлекать друг друга. (Хотя иногда мы с сожалением отмечаем, что было бы неплохо поскучать.)
Мой шестилетний сын постоянно спрашивает: «Как?» и «Почему?» Он зациклен на том, чтобы убедить меня построить машину времени во избежание повторения ошибок прошлого или самоличной отправки назад, в другой временной период, или ради того, чтобы пережить заново отличный день – например, его день рождения. Он не единственный, кого интересует эта идея. Я тоже люблю истории о путешествиях во времени и обсуждения альтернативных реальностей (мой самый любимый фильм – это «День сурка»). Но я реалист и умом понимаю, что мы не можем отправиться назад, только вперед. И лучшее, что мы можем сделать, – это постараться научиться чему-то у прошлого, вместо того чтобы мечтать о возвращении туда.
Эта жажда знаний представляет собой не просто учебу ради учебы. Это больше, чем почитание памяти моей матери или связь с моей семьей. Это то, что также применимо на практике. Чем больше я знаю и чем креативнее думаю – тем лучше будут решения, которые я приму, и тем весомее будет моя помощь другим.
После каждого провала на работе и дома я спрашиваю себя: «Чему мы научились?» Успех учит вас определенным вещам – но именно провал является возможностью для роста и обучения. Я стараюсь «пробиться» через естественные эмоции отрицания, оправданий, стыда и злости, чтобы увидеть обратную сторону каждой неудачи. Что мы упустили? Что усвоили? Как мы можем стать лучше? И часто слышу голос матери: «Если за каждый час, что я слушаю радио, я узнаю хоть одну новую вещь, значит, этот час прожит не зря».
Моя мама слушала покупателей и клиентов каждый день. Она часто ходила в торговые центры ради исследования рынка для крупных компаний. Сегодня этот вид проводимых лично исследований уступил место автоматизированным опросам, интернет-исследованиям, сборам пользовательских данных и онлайн-голосованиям во всех сферах – от спортивных событий до политических дебатов. Во времена моей мамы цена знаний была чрезвычайно высока. Телевизионные и радиопрограммы, поддерживаемые рекламой, были бесплатны, но их контент был ограничен и неразнообразен. Исследования рынка были дорогими и неисчерпывающими. Энциклопедии стоили непомерно дорого. Библиотеки были доступны, но имели в основном ограниченное предложение; исследования с использованием микрофиш[13] были сложными и утомительными.
То же самое касалось и телефонов. Я вырос с черным дисковым аппаратом. Он обходился нам в $20 в месяц, с него было дешево совершать местные звонки, но звонки за пределы штата стоили доллар в минуту. Моя мама звонила своей семье в Канаду примерно раз в месяц, и звонок ограничивался тремя минутами. Сегодня, мало того что звонки по всему миру почти бесплатны, за примерно такую же цену с учетом инфляции, какую стоил месяц обслуживания