них одновременно вонзили несчëтное количество острых иголок, – и поплелась нетвердым шагом к воде.
Красные полукеды бороздили песок, сердце стучало в висках. Майка омерзительно льнула к спине, горло напоминало Сахару в разгар дня. Одна отрада – море было, на удивление, спокойным: волны не бились больше о валуны, не рассыпались в пену, не взмывали ионами ввысь, они едва чмокали почерневшие головешки и неспешно катились к берегу.
Может, Бог услышал еë мольбы? Катя ступила в воду, очередная волна лизнула щиколотки.
«Но вспомните: и вы, заразу источая,
Вы трупом ляжете гнилым…»
Явно сегодня не мой день. Что только не придет со страху на ум, «Падаль» Бодлера не самое худшее. Катерина передернулась, вспоминая строфу про поцелуи червей1.
– В солëной воде черви не водятся, – разговоры с собой, особенно вслух, иногда помогали ей успокоиться.
Спокойствие и смелость – вот всë, что сейчас нужно. – Подумай о хорошем. «…утонуть легче в нашей ванне, чем здесь», – Катя на корню задушила его образ вместе с чарующим баритоном, оставив суть сказанного, вспомнила, как море заботливой нянькой бережно пестовало еë, когда она вынырнула, как легко она преодолела непомерное для неë расстояние. Страх на миг ослабил железную хватку. Самое время что-то делать!
– Не мешкай – действуй! – Под этот призыв она решительно двинулась вперед.
Вода по колено – еще больше вспотели ладони.
Вода подползает к талии – в целом свете лишь глухие удары трепещущего сердца, дошла до груди – и руки плавно разрезали одну волну, другую, третью…
Плыву! Метр! Два!.. Вот уже граница света и тени осталась позади, можно повернуть влево и скользить вдоль обвисших щëк воображаемого исполина к домику.
Не так страшен чëрт, как его малюют. Вояж по зыбкому лону Сулу оказался легче, чем казался: солëная вода надëжно удерживала на поверхности, даже одежда и обувь не отягощали движений, не тянули ко дну, а легкое покачивание и вовсе можно было назвать приятным. Потихоньку в чëрный мир страха начали вкрапляться радужные краски. Угрюмо-серый утëс у кромки воды щетинился зеленой бородой из водорослей. Под прозрачным покровом изредка сновали стайки разноцветных рыбок. Высоко в бездонно-голубом небе лениво плыли редкие белоснежные пушинки облаков, как будто загадочная птица, пролетая в вышине, обронила несколько перышек, и они, не в силах упасть, парили над землей. Странное, пьянящее чувство радости от того, что ты делаешь нечто для тебя невозможное, вытесняло глубоко укоренившийся животный ужас. Катерина, как гурман, наслаждается вкусом редчайшего элитного коньяка, который он не чаял отведать, мелкими, строго дозированными, глотками упивалась непривычным для себя состоянием, уголком сознания понимая – передозировка смертельна.
За маленькими радостями жизни незаметно подкралась заповедная бухта, она вынырнула все той же видимой с вершины утëса холмистой стороной. Катя непроизвольно прибавила