что рядом, в ванной комнате – труп жены, из звонка подруги Полянской.
– А что говорят другие соседи, из тех домов, что заселены? Может что-то подозрительное рядом на территории поселка видели? Или ты снова «что-то упустил»? – задал серию вопросов Савельев.
В ответ Фатрушев выдал серию глубоких вздохов, потом поерзал на стуле, почесал за ухом и в конце, сделав виноватое лицо, что-то пробормотал себе под нос.
– Фомин, может, ты произнесешь что-то более членораздельное? Какие варианты по мотивам? – спросил Савельев, делая пометки в своем ежедневнике.
– Я согласен с Олегом, больше всего подозрений вызывает муж, – ответил Фомин. – Если регистратор покажет, что он приехал до одиннадцати, то надо вызывать и допрашивать. Надеюсь, регистратор установлен.
– Если регистратор это покажет, то его не в отдел вызывать, а в КПЗ. Ты с него подписку хотя бы взял? – спросил генерал Фатрушева.
– Так точно, – ответил Олег.
– Что по няне?
– Мы утром прозвонили домашний телефон московской квартиры Полянских, – сказал Егор, – трубку никто не взял. Видимо, она с детьми уже вернулась в дом.
– И теперь они с Полянским прекрасно смогут договориться. Скажи за это спасибо своему товарищу. – Савельев кивнул в сторону Фатрушева. – Он должен был снять с нее показания еще ночью, в крайнем случае – утром.
Фатрушев никак не отреагировал на очередной упрек, лишь нервно потер подбородок.
– Товарищ генерал, разрешите? – спросила Рита Российская.
– Слушаю, – пробурчал генерал.
– Есть одна версия, – начала Рита. – Насколько успели, мы изучили часть публикаций погибшей. Так вот, полгода назад в прямом эфире Голограм ей делали пластическую операцию на грудь, скорее всего, в обмен на рекламу клиники. Даже – не делали, а переделывали. Так как ранее она ставила импланты в другом месте, и все это мероприятие рекламировала в прежней социальной сети. Судя по ее текстам в Голограм, тот результат ее не устроил, и она масштабно критиковала хирурга, называя его косоруким Франкенштейном.
– А вот я недавно смотрел ужастик, где чувак переделал себя полностью для того, чтобы, в первую очередь, морально и душевно ему стало легче жить. В новом теле, то есть, – вступил Петр. – Так вот он каждый день записывал, как меняется его сознание, отношение к миру и себе. И прикиньте, однажды он листает свои записи и понимает, что последняя полностью совпадает с первой, которая была до операции. То есть ничего по итогу не изменилось, лучше не стало. Все было зря, напрасно!
– Очень ценная информация, Незабудько, – произнес Савельев.
– Простите, не подумал, – извинился Петро.
– Вы последнее время вообще редко думаете, – проворчал генерал. – Фамилия хирурга и кто его допрашивал?
Маргарита отрыла ежедневник.
– Евгений Кироянц. Его местонахождение пока неизвестно. По прописке не проживает. Созванивались с участковым, он сказал, что по слухам, после скандала тот уволился, или его попросили уволиться из клиники, он запил,