где к скамье, будто к подружке, доверительно приблизились столик и широкое дамское кресло с Х-образными округлыми ножками, прозванное в свете «болтушкой». Разглядывая обстановку, Маргарита уже видела себя лет через четырнадцать-пятнадцать: как она, важная и степенная, полулежит на лектусе, а три ее дочери вышивают, обсуждают ухажеров или играют с лохматой, беленькой собачонкой (ласковой и непохожей на Альбу). Маргарита уже даже дала имя собачке – Снежинка, придумала, что старшая дочка, красавица-Ангелика, выйдет немного похожей на Ортлиба, самая младшая – на нее, а вот средняя всех удивит – уродится в кого-нибудь из далеких прабабушек.
Кроме входных дверей в спальне были еще две дверцы. Из-за ближней вдруг выбежала смешная девчонка в точно таком же белом чепчике с завязками под подбородком, какой раньше носила Маргарита.
– Рада приветствовать госпожу хозяйку, – низко поклонилась она и затараторила. – Меня зовут Алефтина или просто Ти́ни, я ваша покоевая прислужница. Обращайтесь ко мне хоть днем, хоть ночью. Я буду помогать вам раздеваться, омываться и убирать себя, буду приносить завтрак и исполнять ваши поручения. Любые! Едва скажите – я всё сделаю очень быстро!
– Там твоя спальня? – спросила Маргарита, показывая на дверь, откуда появилась прислужница.
– Нет, что вы, – почему-то испугалась девчушка. – Там ваша гардеробная. А следующая дверь – уборная. Простите, – добавила Тини, – я должна была вас здесь ждать, но не смогла сдержаться. Там такие наряды!
Дамы сразу устремились туда. Отдельная гардеробная являлась веянием новых времен: лет двадцать назад даже аристократы обходились уборной – комнатой, где одевались, прихорашивались и справляли нужду, а купались до сих пор люди в спальнях. Одеяния стоили дорого; их оставляли в наследство, дарили на свадьбы, хранили в приданом; их латали, чинили, перешивали. Раньше считалось, что лучше иметь всего три платья, зато ценных. Меж тем повсеместно богатели дельцы из третьего сословия, какому запрещалось носить одежду из парчи и узорной камки, но из ярких шелков – сколько хочешь, и незнатные прелестницы удивляли свет разнообразием нарядов. Далее мода на «простоту» удачно совпала с концом очередного цикла лет, а гардероб модницы или модника, значительно расширившись, перестал вмещаться в один ларь.
Маргарита зашла последней в хранилище своих женских сокровищ. Там ее прежде всего удивил необычный шкафчик, похожий на толстую разносчицу, поскольку он увенчивался деревянной головой – подставкой для головного убора; под его двумя выдвижными ящичками-грудями откидывалась, будто лоток, столешница, да еще две подвижные, изогнутые «руки» держали чашу и зеркальце. Внутри «чрева» этого необычного дамского шкафчика виднелись разные мелочи: гребни, щеточки, палочки и пузырьки, – по-видимому, наследство прежней хозяйки, как и сам диковинный шкаф. Еще одно зеркало подмигивало бликами со стены. На полках гардеробной уже расположились эскоффионы, в сундуках затаилось белье, на перекладинах повисли нарядным парадом