коньяк:
– За знакомство!
Тура выпил. Анна пригубила из рюмки. Тура достал сигарету, с наслаждением глубоко затянулся.
Музыканты на эстраде лихо исполняли свою непристойную песню. Несколько девиц приплясывали на авансцене.
Внутренним взором Тура вдруг увидел прогулочный дворик на крыше тюрьмы, небо в решетку и себя вместе с другими зеками.
Анна прервала его воспоминания:
– Как вам наши места?
– Трудно сказать… – Тура вернулся к действительности. – Давайте поговорим о вас. Вас зовут…
– Анна, – ответила она, коротко взглянув на него. У нее оказались ярко-синие глаза.
– «Благодать»…
– Что? – удивилась она.
– Я слышал, на каком-то языке «Анна» значит «благодать». «Благословение»…
Она усмехнулась.
– По-арамейски. – Она сделала паузу. – Это я для матери была «благодать». А для отца я была «святой день – пятница». На его языке «Анна» значит «пятница»…
– Это уже близко. Будем считать, что вы – благословение, данное в пятницу. Кстати, сегодня пятница. Вы учились в Москве?
– Не угадали. Я окончила медицинский институт почти рядом с вами. В Ташкенте.
– Чего так далеко уехали и вернулись?
Она улыбнулась одними глазами:
– Да были разные события и обстоятельства… А кроме того, у нас везде люди живут одинаково!
– Вы, как я понимаю, местная?
Анна кивнула:
– Да. Могу смело писать в анкете: родилась и умерла здесь… – Она махнула рукой. – Как сейчас принято говорить, я женщина с неустроенной личной жизнью…
Тура засмеялся:
– Ой-ой-ой! Что это вы так трагически?
– А-а! Женщина, которая до двадцати семи лет не успела это сделать, не живет, а зарабатывает себе пенсию…
– Вы здесь с родителями живете?
– Нет, – покачала Анна головой. – Я – одна. Мама умерла, отец уехал в Мары работать и не вернулся. Меня воспитал дядя. Он живет здесь недалеко.
В это время в подвыпившей компании неподалеку вспыхнул какой-то спор. Двое вскочили в намерении тут же немедленно вцепиться друг другу в глотку. Закричали пьяные женщины.
Тура хотел вмешаться, Анна остановила его:
– Не надо. Это – милиционеры. Сынки уважаемых родителей. Это их любимый способ обратить внимание на себя…
Официант принес тарелки с шашлыком, слабо украшенным соленым огурцом.
– Нет никаких овощей? – спросил Тура.
– Откуда они здесь возьмутся? – Он положил вилки и хотел удалиться, но Тура, сноровисто осмотревший вилки, тут же вернул его. – Мы просили свободные вилки. Этими же кто-то ел! Верни ему!
Официант унес вилки. По дороге он пожаловался все той же пьяной компании:
– Вилки, видишь ли, ему не нравятся…
Мириш Баларгимов подмигнул сидевшему рядом эстраднику, а официанту сказал многозначительно:
– Поменяй! Надо его уважить…
Официант сменил вилки.
– Шашлык жесткий, переперченный, острый, похожий скорее на любовь, на неразделенную любовь, – заметил Саматов.
Они