конституционное правление? Может быть лучше писать и думать, что на свете не было и нет ничего подобного?»
По каждому из пяти тысяч ежегодных добровольных доносов заводилось дело и шло расследование. В обществе правление Николая I 1848 года начали называть террористическим. Власти запретили писать и произносить вслух слова «прогресс, вольный дух». Современники писали, что в России варварство торжествовало свою дикую победу над человеческим умом и мысль обрекается на гибель. Люди жили, словно притаившись, понимая, что произвол в апогее. Третье отделение стало составлять списки тех, кто молчали и не выражали верноподданнический восторг по всякому поводу. Современники писали, что терроризация достигла уже и провинции: «Русский подданный смотрел на свою жизнь, как на истертые штаны, о которых не стоит заботиться».
Цензура вычеркивала перед публикацией целые монологи из великолепной комедии Александра Грибоедова. Над тупостью власти смеялась вся грамотная Россия, давно читавшая «Горе от ума» в сорока тысячах копиях-списках. В обществе стали говорить, что «в Петербурге не стало аристократов, только холопы». Идеолог новых русских Николай Чернышевский писал: «Нация рабов, сверху донизу – все рабы! Добро невозможно без оскорбления зла!» За учение философии и контакты с европейскими социалистами за границей столбовой дворянин Михаил Бакунин был вызван в империю на расправу. За отказ вернуться на любимую родину Бакунин заочно был лишен дворянства, чинов, прав состояния и приговорен к вечной сибирской каторге. Он позорил царя на всю Европу: «У нас в России нет ни свободы, ни уважения к человеческому достоинству. У нас царит отвратительный деспотизм, не знающий никаких границ своей разнузданности. У нас нет никаких прав, никакой справедливости, никакой защиты против произвола. У нас нет ничего из того, что составляет достоинство и гордость нации». Один из первых политических эмигрантов Александр Герцен «звал живых» в основанных им газетах «Полярная звезда» и «Колокол» на борьбу с самодержавием: «Я остаюсь в Европе, потому что здесь есть гласность. Так сильно наше дело, что мы, кучка разбросанных повсюду людей со связанными руками, приводим в ужас и отчаяние мириады наших врагов боевым кличем: «Свобода, равенство и братство!» » О ситуации даже высказался мудрый канцлер А. Горчаков: «С большой осторожностью можно предохранить себя от злости людей, но как спастись от их глупости?» Великий поэт Николай Некрасов сквозь издевательства цензуры не сдерживался в выражениях: «Иди в огонь за честь отчизны, за убеждения, за любовь, иди и гибни безупрёчно, умрешь не даром: дело прочно, когда под ним струится кровь». Министр народного просвещения С. Уваров с жаром выполнял приказ императора: «Уровень образования должен соответствовать социальному положению учащихся».
Михаил Бакунин
Моральный крах созданной Николаем I государственной машины произошел во время позорной