деревья на несколько секунд разошлись, открывая устье меньшей тропки, и оттуда выбежал третий.
Ох ты, подумал я. Нет, не средние это века. Ой, не средние.
Третий ростом был еще выше второго, и тоже блондин, только не такой пшенично-белый, и была у него на голове круглая, чрезвычайно удобная для такой погоды шапочка, вроде тех, что носят в горах Грузии сваны, только не войлочная, а какая-то синтетическая, поблескивающая. Была у третьего борода, мокрая от дождя, и коса волос сзади из-под шапочки, была на нем черная, какая-то мерцающая, явно тоже синтетическая куртка с тонкими зелеными линиями вдоль рукава и такие же штаны с узкими зелеными лампасами, а на ногах – бутсы, вроде как у меня, но, опять же, не кожаные. За плечами у него чрезвычайно толково и эргономично был устроен немаленький рюкзак, тоже черный и переливающийся отсветами серого неба, и рюкзак этот совсем не прыгал на бегу, а в руках у бегущего, как и у меченосца с косичками, был противовес: короткое, но грозное с виду оружие, то ли ружье, то ли пулемет, с толстым стволом и утолщениями в неожиданных местах – газоотводы? магазины? рукояти? – непонятно.
Побежав рядом, третий одобрительно посмотрел на Святослава, на меня и так же, как Святослав, низким, звучным голосом негромко и ровно проговорил длинную, по интонации – явно приветственную фразу…
Совершенно непонятную. Было в ней слогов, наверное, двадцать, и на них – примерно четыре согласных звука.
Я выразил лицом непонимание. Светлые густые брови бородача приподнялись ломаным углом, зеленые глаза удивились. Он произнес другую фразу.
Английский?
Ну и акцент у него.
– Seems that we all look strange to each other, – сказал я в ответ, не уверенный, что понял слова бородача.
– Sure, – откликнулся тот. Это было явно по-английски, так что бородач, скорее всего, меня понял. Но следующая фраза прозвучала как одно слово, причем не совсем английское. – Идзгадабидатвэй.
Прошло, наверное, секунд десять, пока я мысленно вычленил из этой морфемы вполне удобопонятное «it's got to be that way». Акцент, ну и акцент, думал я.
– То немчин? – деликатно, вполголоса, спросил меня справа Святослав.
– Так есть, – отозвался я.
– My name is Dick, – сказал бегущий слева.
– I'm Kim, – откликнулся я.
– Good.
Следующие несколько минут мы бежали молча, и я думал, что, вроде бы, втянулся в темп бега, но долго мне так не пробежать, нет, не пробежать.
Справа к нам присоединился четвертый. И этот бежал толково, и видно было, что привычен он к бегу не меньше Святослава, что было для меня неудивительно: видно было, что эти двое делят одно время, хоть и рождены за тысячи верст друг от друга. Был этот четвертый молод, пожалуй, еще моложе меченосца с четырьмя косичками, и бежал босиком, отчего его смуглые ноги почти по колено были уже покрыты грязью. Его деревянные гэта были привязаны сзади, рядом с туго увязанным фуросики, хакама задраны к самому поясу и то ли пристегнуты, то ли привязаны к нему, на лбу, под растрепавшейся воинской прической, блестели капли дождя и пота, а руки