с кем-то файлами обменивается. Но это у меня запрещенный софт, с таким лучше бюрикам не попадаться…
Ната улыбалась и кивала. Потом вспомнила прерванный появлением рекламного автомата разговор.
– Даник, я все-таки не пойму, почему именно ноги? Если умеют делать такое… почему другое что-то не меняют?
– Колесо было величайшим изобретением человечества, – авторитетно заявил Дан. – Очень сильно повлияло на прогресс. Но колесами в природе никто не обладает, это чисто искусственная штука. Люди тысячелетиями использовали разные повозки, передвигающиеся на колесах. А теперь вот решили и сами… Ты видела, с какой скоростью они двигаются?
– Но ведь ноги! – не унималась Ната. – Они же… Ну вот у женщины – когда красивые ноги, ведь на них приятно смотреть, правильно? И трогать их. Я имею в виду – вам приятно. Мужчинам. И мужские ноги, когда они хорошей формы, то…
Данислав возразил:
– Послушай, но ведь у меня телесный софт прошит, ведь ты знаешь! Это тебя не смущает?
– Так его не видно, – возразила она.
– Ну так что же… Все равно, дело просто в привычке. Среди колесничих уже тоже конкурсы красоты проводятся. И колопорно тоже уже есть. «Сладкий изгиб» вот – не смотрела такое видео?
– Не смотрела! – испугалась она.
– Когда вернемся – я тебе покажу.
– Не надо! – Ната с опаской покосилась на него, словно домохозяйка, которая вдруг узнала, что ведущий замкнутый образ жизни милый пожилой господин по соседству – агрессивный фетишист-некрофил. – Тебе такое нравится?
Он помотал головой:
– Нет, что ты. Я для общего развития смотрел.
Она что-то еще говорила, но Дан уже не слушал – он задумался над своими словами: «Когда вернемся…» Надо сказать ей. Обязательно, ведь это, в конце концов, жестоко… Сейчас она еще может поступить куда-то на курсы, выучиться… на секретаршу какую-нибудь, что ли? Он поможет устроиться куда-то. А если тянуть… вдруг забеременеет? Конечно, случайно такое теперь не происходит, но Ната хотела ребенка, уже трижды она несмело подступалась с этим вопросом, а Дан пресекал такие темы на корню. И она может специально… Не выпить вовремя таблетку – проще простого. И что потом? Насколько Данислав ее знал, на аборт Ната не согласится ни за что.
– Ты иногда молчишь, – сказала она. – Вроде что-то сказать хочешь.
– Нет, я… – начал он.
– Но я же вижу. Что такое, Даник?
– О, гляди, Калем! – обрадовался он. – Видишь? Идем к нему. Я пить хочу.
Колесничий покачивался возле столика открытого кафе, на стуле рядом сидела блондинка – они пили вино и ели мороженое. Калем помахал рукой.
– Садитесь, дорогие… Вино, водка, виски? Это Турби. Турби, это Данислав Серба, однокашник мой, а это Ната.
Турби напомнила Дану собаку породы колли, которую очень плохо кормили. Сколько он помнил, у Калема была склонность к утонченным во всех смыслах женщинам – изящным до безобразия. И