укрепляет веру! Многим бы такой пригодился.
Ольвор открыл шатер, доливая из водолея в купель-бочку кипятка, и Рагнер увидел действительно напуганного, нервного и бледного Лорко. А он-то точно знал, что «бога ловкостей и обману» застращать мало что могло.
– Ладно, Лорко, не бзди – это был я, – сказал Рагнер, и три других лодэтчанина на него изумленно вытаращились. – А что? – гордо поднял голову Рагнер. – Плащ-невидимка!
– Ээхээ, – прокряхтел Лорко. – И подчта ты трогал маего гярою, а?
– Ну… обещал же тебе хер на хер отхватить – вот! Скучно было, делать было нечего. А ты ведь не покаялся пред моей супругой на коленях!
– Клянуся, сягодня паду! Ты, братуха Рагнё, так тока боля не делавай!
– Если не будешь звать меня «Рагнё»! Это обращение старших к младшим, сосунок! Ну или между супругами, или от дам – они же крыша дома.
– Не будусь, Рагнер, клятвянуся… – прогудел Лорко из шатра, плескаясь в воде. Скоро оттуда высунулась рука и отдала мокрую рубашку, а еще через минуту Лорко спросил: – А как ты дверю отпёр, коль здеся былся, а?
– Я все свои тайны должен, что ли, разболтать! – притворно разозлился Рагнер и, поставив руки на пояс, поднял глаза к потолку часовни. – Ладно… – другим, задумчивым голосом проговорил он, – на Бальтине я разжился шапкой-стенопроходкой…
Часовня Рюдгксгафца не представляла собой ничего необычного – обычная длинная зала, облицованная серым камнем, какой был на фасаде замка: ни химер, ни крылатых демонов, ни прочей скульптурной, модной нечисти. Залу опоясывал балкон для слуг, внизу стояли в два ряда двадцать скамей из дуба, а под куполом, на полу, пустовало место для алтаря – в данный момент там устроилась купель с шатром да встали четверо мужчин. Свет проникал высоко-высоко сверху – сквозь оконца в круглой башне, и в рассветных сумерках проступили узоры купола, очень похожие на восьмилепестковую маргаритку. «Гонтер… что же ты, скотина столичная, наделал-то здесь?..»
– А чего ты в Лодольц сразу не вошел с такой шапкой при бунте? – удивленно спросил Рагнера Эорик. – Сразу бы Зимронда казнил.
– Пробовал, – тряхнул головой Рагнер, – пробовал, Эорё, но не вышло. Шапка уж – труха, маковка одна от колпака осталась. Через каменные стены не ходит, через воду и железо тоже… Но вышло через дверь часовни. Вы только молчите! Вы поклялись, что всё сегодня – это тайна!
– Войду в рыцарёв – тябя убию, – прогудело из шатра.
– Ха, зачем ждать! – достал Рагнер из ножен Анарим и открыл шатер.
– Пошутковал я! – сразу заявил Лорко.
– А я нет. Давай сюда свою рыжую морду – буду тебя брить. Или Адальберти эту честь доверить…
– Лучшай ты! Пожалста…
После того как Лорко омылся, надел чистую, парадную одежду, а купель утащили, началась вторая часть церемонии: в часовне появились два послушника с иконами, священник с дарами стихий и восьмиконечный алтарь с золотым распятием, курительницей и двумя чашами. Весь «алтарный инструмент», кроме богатого покрывала, принадлежал