медленно и странно, как в рапидной съемке, побежал наверх на ватных ногах. Он выбежал на улицу и несколько секунд метался из стороны в сторону, не зная, влево или вправо ему кинуться. Почему-то в голову пришла мысль побежать домой и переодеться во что-нибудь эдакое, чтобы его не сразу узнали, но потом он сообразил, что Валя может ждать его возле дома, и бросился в обратную сторону.
Ноги по-прежнему были будто ватными, Гена бежал в каком-то безнадежном паралитическом оцепенении, как в кошмарном сне, когда знаешь, что всё равно догонят, однако надо бежать, надо переставлять непослушные ноги, преодолевать эту мерзкую слабость в паху, – и в беспредельном ужасе он продолжал свой панический бег.
Обогнул дом и вбежал во двор, где был второй вход в продовольственный магазин и где работали грузчики. Возле служебного входа никого не было, а на пустых ящиках из-под бутылок лежал брошенный кем-то старый синий рабочий халат, а на нем – берет. Не раздумывая, Гена подхватил на бегу эту спасительную, как ему казалось, камуфляжную форму и побежал дальше, в подъезд, как он знал, выходивший на другую улицу. Не теряя темпа, в подъезде Гена напялил на себя сверху синий халат и натянул берет пониже. При выходе крайне осторожно выглянул налево, потом направо, быстро пересек улицу и побежал по переулку.
Гена подумал, что первая фаза побега ему удалась, что удалось, по крайней мере, если не отменить, то отсрочить неминуемую расправу, и теперь необходимо решить, куда бежать дальше, надо ведь не бесцельно бежать куда-то, а так, чтобы не нашли. Боковым зрением он уловил, что шагах в двадцати из-за дома появилась какая-то фигура, и бросился в сторону, в соседний двор. Сердце провалилось куда-то в живот, и Гена беспорядочно заметался между домами. Ни в голове его, ни в душе больше не было ничего, кроме предсмертного заячьего крика. Он испытывал только чисто биологическое ощущение преследуемой дичи, когда на карте – жизнь и спасти могут только ноги. Через полминуты судорожных и нелепых рывков из стороны в сторону к нему вернулось человеческое, и он вспомнил, что очертания той, возникшей сбоку, фигуры ничего общего с Валей не имели, и осознал к тому же, что его никто не преследует. Гена бессильно опустился на корточки у стены и попытался привести мысли в порядок и определить, куда двигаться дальше.
Неярко светило ласковое осеннее солнце; было бабье лето, последняя перед зимой мудрая улыбка природы, предназначавшаяся кому угодно, только не Гене, со своей панической суетой в душе никак не вписывавшемуся в теплый и свежий покой двора. Надо было бежать, но куда? Куда бы он ни пошел, там может оказаться Валя, предугадать, вычислить его будущее движение. Надо было поступить парадоксально, побежать в совсем неожиданное место, какое Вале и в голову не могло бы прийти. Ясно, что сейчас надо сесть на любой первый попавшийся троллейбус, автобус и выехать из этого района, а там будет видно. Может, добраться до вокзала, аэропорта, но нет! – с собой ведь нет денег, да и там вполне может ждать Валя или кто-то из его знакомых. Лучше предположить, что на него