в интернете да на улице! Ни книг, ни, тем более, газет и журналов. Как я радовалась, если удавалось попасть в книжный магазин в день завоза новинок, это не передать словами! И родители у меня читающие, давние книголюбы и поклонники местной библиотеки. Газеты я покупаю, после прочтения обязательно отдаю родителям. А сын абсолютно равнодушен к чтению! Вот вам и образец для подражания! Что с этим делать? Уже и не настаиваю на чтении, бесполезно.
*****Каролина
Лаура
Знаете, что скажу: в марте прошлого года плечами толкалась в Доме Книги на Невском – столько народу в книжных магазинах! Они их, чего, на растопку берут, что-ли? Другое дело, что пол-магазина надо сжечь: акуниных-марининых. Чтобы население не ссучивать. И не отбивать охоту читать Книгу. Любе могу возразить только в одном: что эти деревенские бюджетные библиотекари получают, то оне и наработают. Им не до читателя‑картошку свою успеть бы поокучить да выкопать. Не верю, что Книга не устоит перед ящиком и сетью. НЕ ВЕРЮ!
*****
Валентина. Библиотека им. Белинского, Свердловск
Белинке я почти 13 лет, а с книжками – всю жизнь. Образование у меня филологическое, а вкусы старомодные. Пушкин, Диккенс, Агата Кристи. Люблю, когда мастерски закручено и красиво написано. Избыток красоты прощу скорее и охотнее, чем ее недостаток. Читаю я не очень много: безумно трудно становится найти книжку, которая подходила бы тебе по интонации. Очень чувствую и ценю, когда книга написана умным человеком, способным открыть мне что‑то совсем новое.
Ребята, отвечаю сразу всем: начну с последнего. Кто помнит бибиотеку БАН на Васильевском или Публичку: мы же там просто свои люди были со своей тусовкой. Там еще люди встречались, которые виртуальый цилиндр перед нами, вертуальными затюкаными менесками, виртуально снимали! А лестницы, нами прокуренные и самиздатом шепотом, как старые храмы, намоленные! Это был храм. Как христиане древние по пещерам.
У меня не такая уж большая библиотека в Чикаго собрана. Но так скажу – любимые книги. Что меня торкнуло: я мысли, мне мурашечные, ногтем отчеркиваю и уголок заламливаю. Поэтому мои книги все взбухшие, как после пожарных в БАНе. И эти заломы можно как Библию открывать и находить самоидентификацию с другим человеком, который одной крови: он и я. А он пишет, чтобы найти того же, кто его мысль ногнем торкнет и уголок заломит – и вот и пошел круг общения с близким по духу: не важно на какую тему. А на любую! Важно совпасть и помножиться. Сечете о чем я? Мы всегда ищем круг принадлежности, мы же не остров в океане. Это жрать можно в одиночку, а читаем‑то мы коллективно! Вот почему Книга бессмертна. А времена упадка пройдут, ибо именно они рождают бунтарских светочей духа. Берите декадентствующий конец 19-начала 20-ых. Развал империи дал Волошина, Гумилева, Блока, Белого, (с Черным), Бальмонта, Цветаеву,… господи, там ожерелье личностей в самом тонком жанре – в поэзии! Чем пасмурней на улице, тем в светлицах более яркие свечечки горят. Все будет путем, ребята. Есть одневневки, как газетный