и использованию бывших советских граждан на немецкой стороне. Власов и его последователи появились позже, да и то их роль до конца 1944 г. была скорее символической, чем реальной.
Историки, опираясь на документы и личные беседы, приводят интересные факты. К примеру, они ссылаются на интервью с бывшим сотрудником абвера, который допрашивал Гиля, когда подполковника взяли в плен. Исследователям также удалось побеседовать с одним из кураторов «Дружины», бывшим гауптштурмфюрером СС Клаусом фон Лепелем, который руководил русскими эсэсовцами в период антипартизанских акций осенью 1942 г.
Даллин и Маврогордато впервые проанализировали преступную деятельность «Дружины». Они отмечают, что часть Гиля продолжительное время действовала совместно с печально известным особым батальоном СС Дирлевангера и заработала себе репутацию жестоких карателей, способных выполнить любой приказ командования СС и полиции. За успешную борьбу с «народными мстителями» Гиль неоднократно получал благодарности от начальника СС и полиции в Белоруссии Курта фон Готтберга и начальника соединений по борьбе с бандами, обергруппенфюрера СС Эриха фон дем Баха. Родионов был лично с ними знаком и присутствовал на совещаниях, где обсуждались вопросы ведения борьбы с белорусскими партизанами. Гиль несколько раз встречался с фон дем Бахом, который весьма положительно высказывался о боевых возможностях «Дружины». Именно Бах дал свое согласие на то, чтобы в распоряжение Родионова передали отдельный район с центром в Лужках. Здесь русские коллаборационисты должны были устанавливать «новый порядок» и выполнять задания германских экономических инстанций.
Касаясь перехода «дружинников» на советскую сторону, американские историки пришли к выводу, что дезертирство Родионова вместе с бригадой произошло спонтанно, под воздействием искусно построенной пропаганды партизан, хотя изначально Гиль сам хотел завлечь «народных мстителей» в свои ряды. Исследователи со скепсисом относятся к версии, будто еще до перехода среди «дружинников» тайно велась глубокая работа по разложению. Немецкие документы июня – июля 1943 г. показывают «Дружину» сильной частью СС, а сам Родионов, вопреки мифам и домыслам, считался у немцев «эффективным и безжалостным антипартизанским командиром».
Тем не менее переход все же состоялся. Специалисты обращают внимание на очень важный аспект проблемы, ставший несколько позже основой для мифа, согласно которому Гиль изначально был советским разведчиком и выполнял ответственное задание Москвы. Источником этого мифа, как видно из текста статьи, были показания на суде Эриха фон дем Баха. Он первый открыто высказал эту точку зрения, которую взяли на вооружение журналисты и русские эмигранты второй волны. Историки не могут согласиться с такой позицией, так как она входит в капитальное противоречие с известными документами. Тем более, подчеркивают исследователи, нельзя забывать о том, что согласие служить у немцев Гиль дал по собственной воле и неоднократно подтверждал верность эсэсовскому «делу» своими поступками,