несмотря на свою странность, Нынья вдруг обретала поразительную ясность ума, когда кому-то грозила настоящая опасность. И со временем Беримиру стало казаться, что знахарка не столь безумна, сколь хитра. Он был рад ее частым приходам в его дом и лишь посмеивался в ответ на увещевания об очередном нападении злых духов на город.
Дни сменяли друг друга, за летом приходила осень, за зимой весна, за одним годом следовал другой. И наступил день перед Ночью Мирового огня, двадцать вторым червенем25. С самого утра жители готовились к великому празднику. В эту ночь Свет набирал максимальную Силу и влияние, ни одно темное творение Чернобога не смело выйти из своего логова, даже смерть и болезни отступали и не могли ходить по земле.
Беримир проснулся около семи часов утра, когда бледная печальная Эйдана только появилась на небе. Лето в этом году выдалось очень жарким и засушливым. С самого утра Солнце жгло землю своими лучами, а звери и птицы прятались в спасительной тени леса. Беримир с удовольствием потянулся в постели и зевнул. Венда еще спала, положив голову на плечо мужа. Ее длинные темные волосы мягкими волнами лежали на подушке, а белая рубашка сбилась и обнажила плечо. Беримир бережно коснулся ее светлой бархатистой кожи, любуясь яркой и неувядающей красотой жены. Он осторожно выскользнул из-под головы Венды, придерживая ее за шею, чтобы не разбудить. Маг быстро надел синие поножи, легкую белую рубаху с широким воротом и красивой вышивкой и летние башмаки из тонкой кожи. Исовир и Радосвет еще спали в соседней ложнице26, но постель Эдрагорна была пуста. Это совсем не удивило мага: он знал, что Эдрагорн отправился к реке.
Мальчик не любил этот день, Праздник огня. Он вообще ненавидел огонь. Страшные воспоминания так и не изгладились из его памяти, как не исчез и шрам, оставленный черным пламенем. Каждый год в этот день Эдрагорн бродил по берегу реки, низко опустив голову, ни за что не соглашаясь уйти от воды хоть на несколько шагов.
Беримир тихо вышел из дома и направился прямо к реке в излюбленное место Эдрагорна, в небольшую низину за пределами города, поросшую ивами, жгучей крапивой и душистым чабрецом. Мальчик сидел на самом краю берега, опустив ноги в прозрачную сверкающую на Солнце воду. Мальки легонько пощипывали его ступни, поблескивая разноцветными спинками. Беримир опустился на землю рядом с сыном и, скинув башмаки, погрузил ноги в прохладную воду. Тень ивы укрывала мага и Эдрагорна. Здесь было спокойно и хорошо. Легкий ветерок колыхал цветущий чабрец, разнося его пряный аромат по низине. Листва ивы напевала тихую, усыпляющую песню, а в траве стрекотали кузнечики. На несколько минут Беримир закрыл глаза. На душе его потеплело, но тревога черной тенью продолжала нависать над ним. Маг приоткрыл глаза, посмотрел на мрачного, угнетенного страхом сына и тихо сказал:
– Что же ты, Эдрагорн, так и будешь сидеть здесь совсем один?
Мальчик