так худа, что все вещи Степаниды висели на ней, как на жерди, их нужно было перешивать.
– Что ж за жена тебе будет, сынок, что за работница в доме, на пашне? Одна кожа да кости, – удивлялась суровая казачка. – Женился бы ты лучше на нашей какой из села. Как брат твой Денис. У нас девки крепкие, налитые! Хоть с левого берега, а хоть и с правого. За такого героя любая пойдёть!
– Мне эта мила, – сказал Яков, нежно оглядывая свою Стешу в материнском наряде. – У нас закрепчает, – проговорил он. Сказал, как отрезал. И старая казачка, привыкшая подчиняться мужскому сильному слову (мужа ли, сына ли), не стала более возражать.
Кое-как с печи сполз больной отец, которому в ту пору минуло чуть более сорока лет.
– Здорово, сынок! – радостно произнес Егор Денисович. Отец и сын в порыве счастья обнялись. – Возмужал ты, сынка. Возмужал. Ишь рубаха-то на груди, того и гляди лопнет от твоей мощи. – И отец рассмеялся мелким, стариковским смехом.
Вскоре в избу матери явился и старший брат Якова Денис. За год разлуки с братом он успел скинуть со своей головы темные крупные кудри, полысел, как отец. Крепкая, широкоплечая, подтянутая фигура его говорила о тяжелом и трудном кузнечном ремесле. На войну его не взяли, поскольку кузнец на селе – лицо стратегической важности.
За год отсутствия младшего брата он не только полысел, но и обзавелся своей семьей, женился на местной казачке Татьяне. Молодая жена ожидала Дениса дома.
Младшего брата с победой Денис встретил в волнении и радости.
– Здравствуй, братуха! – Денис всей своей крепкой фигурой навалился на Якова, обнимая его. – Ты уж не мелкий наш Яшка тапереча, как я погляжу, а настоящий Яков Егорыч! – подтрунил он над младшеньким братом. – А я-то все мелким тебя считал. Герой, вижу, герой, – и он кивнул на медали Якова, позвякивающие у того на груди.
– Да вот, наградили, – смущенно ответил Яков. – Пустяки!
– Да нет, сынок, не пустяки, – вмешался в разговор сыновей Егор Денисович. – Такие пустяки еще заслужить надоть, – и он одобрительно похлопал сына по плечу. – Не зря на сходки-то сельские с парнями нашими бегал! – и отец лукаво взглянул на сына из-под густых пучковатых соломенных бровей.
– А девчонку-то сам у турка отбил, али товарищи подмогли? – усмехнулся старик, кивая на Стешу, притулившуюся в самом темном углу избы на скамейке.
– Подмогли маненько, – отозвался Яков смущённо.
После теплой встречи вернувшегося с войны младшего сына, семья Пименовых собралась за длинным деревянным столом. Хозяйка со слезами на глазах суетилась вокруг него, подавая мужчинам разные кушанья, и не могла насмотреться на младшего сына.
Про вытекший глаз Якова, на месте которого теперь на лице его осталась красноватая впадина, а во всю правую щеку тянулся шрам, никто из семейства не спрашивал, будто это было делом привычным: на войне как на войне.
Пока мужчины