брать в руки «Науку и жизнь», где каждый месяц выходила колонка отца, – профессор Лебедев.
Лебедев, как следовало из его биографии, объездил весь мир, находясь в авангарде борьбы со смертельными болезнями:
– Это правда, – заметил профессор Кардозо, – я работал в Китае и Африке. Читателям, – он помахал журналом, – наплевать, как зовут врача. Главное, чтобы он давал верные советы.
Конверты для Лебедева привозили на остров мешками. Профессор Кардозо диктовал ответы секретарям, которых у него было трое, но подписывал письма сам:
– Кроме йоги он переливает себе кровь, – доктор Кардозо отложила очередную бюрократическую папку, – так делали нацисты на войне. Они брали кровь у заключенных концлагерей. Здесь тоже концлагерь, о котором не говорят открыто…
Ей было брезгливо касаться папок, хотя Маргарита понимала, что Советский Союз делает благое дело. На время беременности отец нагрузил ее административной работой:
– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – заявил профессор Кардозо, – я не рискну вашим, – он коснулся живота Маргариты, девушка дернулась, – здоровьем.
Она занималась привычной ей проверкой статей советских ученых и учетом произодства противооспенной вакцины, которой СССР снабжал развивающиеся страны Африки:
– ВОЗ обещал до конца семидесятых годов искоренить оспу, – горько вспомнила Маргарита, – я могла бы работать с Евой в Африке, – она была уверена, что кузина именно там, – а не сидеть в проклятом аду, – тарелка внутреннего институтского радио хрюкнула:
– В рабочий полдень, – сказал бодрый девичий голос, – пятиминутка производственной гимнастики.
Скинув надоевшие туфли, Маргарита нагибалась и делала дыхательные упражнения. Отец заявлял, что беременность вовсе не болезнь:
– Твоя мама жила со мной в палатке в лагере эпидемиологов, – сказал ей профессор Кардозо, – она каждый день проходила несколько миль пешком, чтобы оказаться в тамошнем городке и взять интервью у местных жителей, – Маргарита хмыкнула:
– Но у вас, наверняка, были машины, – отец наставительно покачал пальцем:
– Были, но для врачебных целей, а не для прихотей, – он поискал слово, – гражданских лиц, – Маргарита заметила:
– Прихоти мамы, как ты выражаешься, до сих пор переиздаются, – ей привезли из Москвы русский перевод «Охотников за вирусами»:
– Здесь выпустили и детскую книгу, – уловив ее движения, ребенок тоже заворочался, – СССР наплевать на мамины авторские права, – гимнастика закончилась, девушка еще более бодро продложила:
– Пятиминутка новостей. Сначала политическая информация, – приглушив звук, Маргарита вернулась к столу.
Картина Глазунова оказалась в кабинете отца на вилле, которую он делил с Маргаритой:
– Никто не удивляется, что мы живем вместе, – Маргарита со вздохом придвинула к себе очередную папку, – и никто не спрашивает об отце моего ребенка, –