травить как врагов каких-то.
– Я поняла, – Булошникова зло зыркнула из-под лоба на Дашкову, – тебе просто нравится, когда мужики дерутся из-за тебя. Тебе это удовольствие доставляет, что они сейчас метелят друг друга, чтобы доказать тебе, кто круче.
– Ты дура, Татьяна, если так думаешь. И вообще, я ухожу! Мне надоел весь этот цирк, – Ольга направилась к двери. В этот момент в кабинет вошел редактор. Увидев дерущихся на полу мужчин, он опешил на накую-то долю секунду. От удивления он даже снял очки.
– А ну прекратите немедленно! А то поувольняю всех к ядреней фене! – рявкнул редактор. Увидев, что его слова возымели действие, Анатоль Преферансов привычным движением водрузил очки на переносицу и тоном, не требующим возражения, сказал:
– Чтобы через минуту все были у меня в кабинете!
– Но… – возразил Мишка, поправляя на себе изорванную рубашку. Из побитой губы у него текла кровь. Мишка рукавом вытер кровь и сказал: – Нам бы умыться.
Редактор зло посмотрел на сотрудников. У Мишки синел фингал под глазом, волосы взъерошены, у Степана тоже вид был помятый.
– Нечего сказать, хороши работнички, – сплюнул через губу Преферансов. – Нашли где драку устроить. Вон даже аппаратура пострадала. А ведь сейчас техника столько денег стоит!
Мужчины стояли молча, виновато опустив голову.
– Чтобы через пять минут все были у меня в кабинете! И никаких гвоздей! – грозно сказал редактор и вышел из фотолаборатории.
На следующий день коллеги встретились в коридоре, как ни в чем не бывало. Рыкин был нагружен съемочной аппаратурой, и походкой казался похожим на старую баржу. Дашкова шла легко и непринужденно как гоночная яхта. Вот они встретились и обменялись любезностями.
– Ольга, я тебя повсюду искал, у нас срочное задание, – поспешно заговорил Рыкин.
– Почему я ничего не знаю. Я все узнаю в последний момент, – капризно поджала губы Дашкова.
– Для этого, моя милая, надо приходить вовремя на работу, а не опаздывать на два часа.
– Между прочим, я была очень занята. У меня дома настоящий потоп. На кухне прорвало кран, и вода затопила полквартиры. Бедные мои ковры, они полностью испорчены от воды. Пришлось ждать слесарей…
– Ты можешь мне не рассказывать, я все равно знаю, что ты проспала. А свои басни оставь для Преферансова. Это он верит твоим бредням. Небось, со своим всю ночь барахталась?
– Степан Ильич, что за тон? Что вы себе позволяете? – женщина обиженно отвернулась от коллеги.
– Прости, Оленька, я дурак. Это я сдуру ляпнул. От злости и от ревности, что ты не меня выбрала.
– Степа, мы же с тобой на эту тему говорили, – устало проговорила Дашкова. – Мы друзья, хорошие друзья и все.
– Да знаю я все, не кипятись.
– Степа, мне кажется, ты не так уж долго и сох по мне. Давеча мне Татьяна Булошникова говорила, что ты на новую секретаршу стал поглядывать, – пошутила Дашкова.
– Леночка – девушка хорошенькая, но глупая.
– Ну