понимал, что новости разносятся быстро, но не думал, что весь Карс уже знает о добром отношении к нему Алет-эфенди. Несмотря на свой ум и солидное европейское образование, карсский священник Багдасар в душе был человеком наивным, как десятилетний ребенок, и лишь теперь с досадой сообразил:
«Конечно же! Потому паша и пустился в детские воспоминания, а встречные турки были столь почтительны. Армяне и греки, видя меня, тоже словно лопаются от счастья. До чего же жалкими могут быть люди, даже стыдно порой становится за род людской!»
– Передай всем, кого встретишь, госпожа Ануш, чтобы приводили в школу детей, – как можно суровее произнес он и продолжил свой путь, размышляя о делах более важных, нежели раболепство окружающих перед могущественным нишанджи.
«Если в первый день на уроке будет не более десяти человек, бумаги для них хватит, но что делать, когда соберутся дети из окрестных деревень? Купец Левон прибыл с товаром из Астрахани, хочет сделать церкви богатое пожертвование – купить новую ткань для облачений. Скажу, пусть лучше закупит в Эчмиадзине бумагу и карандаши»
Бедные и богатые армяне Карсского пашалыка мечтали видеть своих сыновей грамотными, сознание этого приятно ласкало душу Багдасара. Когда же на пороге родного дома его встретила улыбающаяся Анаит, а ноздри защекотал соблазнительный запах, тянувшийся из кухни, все мысли разбежались, осталась одна:
«Моя жена, мои дети, наконец-то я дома!»
Спустя два дня к ним пожаловал сам начальник кавалерии и военного гарнизона Карса Вали-ага, родственник паши. Жители армянского квартала с удивлением и опаской выглядывали из своих окон, следя, как он осадил коня у крыльца дома армянского священника, спрыгнул на землю и бросил повод бежавшему за ним слуге. Багдасар поспешил навстречу нежданному гостю.
– Ассаламу алейкум, почтенный Вали-ага, прошу садиться.
– Алейкума салам, – буркнул гость, оглянувшись, опустился на диван и скрестил ноги.
Скромно потупившись вплыла Анаит с подносом в руках. Вали-ага поспешно опустил глаза – мусульманину неприлично смотреть на чужую жену, немусульманку.
– Отведай скромного угощения, приготовленного руками моей жены, ага, – сказал Багдасар, – не обижай нас отказом.
Взгляд Вали-аги уперся в широкое блюдо, на котором золотилась мусака (блюдо из баклажанов), приправленная сыром и зеленью, обоняние его взволновал щекочущий аромат исходящего паром мяса. Анаит принесла и поставила перед гостем стакан чистой воды, выказывая уважение к его религии, но Багдасар вкрадчиво спросил:
– Не желает ли, почтенный ага, отведать ракию? Жена моя изготавливает ее из слив, по особому рецепту, используемому в Валахии.
Вали-ага оживился:
– Аллах, да не совершу я греха, разве ракия цветом не похожа на молоко? А ведь сам Джабраил благословил пророка, выбравшего молоко, а не вино. Сказано: «Из плодов пальм и лоз вы берете себе напиток пьянящий»,