юноша, видимо, и не посмел бы просить ее о помощи. Он поднял на нее беспомощный и загнанный взгляд.
– Найди бинт в шкафчике на кухне, – осторожно попросил он и после сам с горем пополам накрутил себе немудреную повязку.
Ему стало уже значительно лучше, он перестал дрожать и почувствовал себя не так потерянно. Но Аннет видела горечь и раскаяние в каждом его взгляде, обращенном к ней. Воцарилось тяжелое молчание, которое давило на нее, и она быстро заговорила:
– Виктор, я понимаю, что я невольно узнала то, что, возможно, не должна была знать. Ты можешь не отвечать мне, и я сейчас же уйду, если ты скажешь. Но… я …я хотела бы понять, что с тобой происходит? И это не из любопытства, поверь. Я, правда, хотела быть тебе другом. И мне жаль, если я сделала тебе больно.
Виктор пристально посмотрел на Аннет, и в его взгляде отразилась неясная тоска.
– Виктор, ты болен? Или… это что-то… неподдающееся логическому объяснению, какое-то… наваждение, – выдохнула Аннет.
Он тяжело вздохнул, помолчал и тихо начал говорить:
– Со мной происходит нечто ужасное, Аннет. Я хотел тебе все рассказать, но позже, когда бы я до конца уверился, что мы сдружились. А все вышло так ужасно. Все равно теперь нет смысла молчать, как, впрочем, и говорить.
Юноша судорожно перевел дыхание и продолжил:
Это случилось два года назад. Я совершил жуткую глупость, я… это неважно, что я сделал… Нет… в общем, я совершил над собой один магический обряд. Ты сочтешь меня за сумасшедшего, Аннет. Да, я нашел в библиотеке книгу старинных заклинаний и совершил обряд. Видимо, во время заклинания что-то пошло не так. И оно ударило в меня. Я помню только вспышку света, потом темноту. Мне кажется, я провел без сознания несколько часов. Потом я очнулся и почувствовал себя, словно в ледяной пещере.
С тех пор меня преследует жуткий холод, Аннет. Я почти всегда его чувствую. Я не могу находиться на солнце, обычно оно всех согревает, а меня оно леденит. Чем жарче греет, тем мне становится хуже. Я просто умираю от холода. Я поэтому плотно закрываю шторы, сижу в тени и выгляжу так нелепо. Только когда заходит солнце, вечером, я не так мерзну, и мое тело перестаёт быть таким ледяным. Но с каждым рассветом все начинается снова. Правда, когда солнце заходит за тучи или становится очень холодно, я чувствую облегчение. Я знаю, это похоже на бред. Но это правда.
Аннет смотрела на Виктора, не в силах произнести ни слова, пораженная его рассказом. Теперь многое из того, что казалось ей странным, те мелочи, на которые она и не обратила особого внимания, всплывали из ее памяти, и все становилось понятно.
– А сегодня я понял, что, когда меня охватывает злоба, я перестаю быть самим собой, – тихо продолжил Виктор. – Во мне происходит словно какое-то перерождение. И появляется чудовищная сила, которая может нанести большой вред. А после я чувствую жуткое опустошение, боль и просто теряю возможность двигаться. Сегодня утром, Аннет, я бы бросился вслед за тобой, если бы смог. Я хотел остановить