одного из заключенных. Теперь же в Хамовниках он читает роман тюремному надзирателю И. М. Виноградову, слушая его замечания. В апреле 1899 года писатель направляется к Бутырской тюрьме, чтобы пройти с конвоируемыми заключенными пешком до Николаевского вокзала и затем описать в романе эту дорогу.
Последнее, что написал Толстой в своем кабинете в Хамовниках, был «Ответ на определение Синода». 21 февраля 1901 года Лев Николаевич узнал из этого определения, что отлучен от церкви. Причиной отлучения послужила резкая критика церковных порядков в «Воскресении». Отцы церкви призывали писателя «раскаяться». Толстой и не думал следовать их призывам, ответив так: «Я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей».
Опубликованное в газетах определение Синода вызвало общественное брожение, в основном среди студентов. Манифестации следовали одна за другой. Многие из сочувствовавших Толстому приходили в Хамовники, чтобы выразить поддержку. Появление Льва Николаевича в эти дни на московских улицах – Лубянке, Пречистенке, Кузнецком Мосту – собирало огромные толпы народа, горячо его приветствовавшие.
Светская власть тоже была от графа-философа не в восторге и как могла препятствовала печатанию его философских трактатов на родине, вынуждая публиковать их на Западе, сначала в Женеве, затем в Лондоне, где было основано издательство «Свободное слово».
В своих циркулярах обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев зачастую называл Льва Николаевича полоумным, умалишенным, сумасшедшим. За Толстым был установлен негласный полицейский надзор. Попал под наблюдение и дом в Долгохамовническом переулке.
«В доме проживающего в Москве графа Льва Толстого устроена тайная типография для печатания его тенденциозных произведений, состоящая в непосредственном управлении неблагонадежных в политическом отношении лиц», – доносили директору Департамента полиции П. Н. Дурново. А тот, в свою очередь, просил в апреле 1886 года московского обер-полицмейстера А. А. Козлова проверить эти сведения. Проверили. «Компетентные источники», то есть шпики и филеры, тайную типографию в Хамовниках не обнаружили. Учитывая, как сам Толстой относился к российским порядкам, можно сказать, что нелюбовь у Толстого и власти была взаимной.
Усадьба в Хамовниках зимой
Благом для московского обер-полицмейстера было бы, если бы Толстой и вовсе не появлялся в Москве. И такой момент наступил 8 мая 1901 года, когда семидесятидвухлетний писатель покинул свою хамовническую усадьбу. Толстой расстается с Хамовниками на восемь лет. Пришедшие со старостью болезни не пускали Льва Николаевича в Москву, да он и сам к этому не стремился.
Лишь 3 сентября 1909 года он вновь навестил Москву. В город он не приехал, а заехал – по пути к ближайшему другу Черткову, жившему в подмосковном Крекшине. И если бы в это