нее русские корни, как и у меня. Она говорит на пяти языках, мы одного возраста, и она хороший, добрый человек. Я многим обязан ей. Мне надо ей все рассказать.
– Не надо, Серж, мы с Лизой как-нибудь сами, а Тамара и вправду хорошая. И она вряд ли поверит в нашу историю.
– Лиза моя дочь, и рано или поздно нам нужно будет ей об этом сказать. – Серж что-то говорил, накручивая на палец локон моих волос, я почти ничего не слышала, стояла и дышала им, кивала, мол, да, конечно, как скажешь. Я пыталась восполнить этими минутами всю многолетнюю пустоту внутри души. Чувствовала, как моя рана затягивается рядом с ним и я обретаю силу.
3 июля 1992 года
Не знаю, как мне быть. Тамара к нам с Лизой очень добра. Она не отпускает нас. Серж ей пока ничего не сказал. Сегодня она ездила в магазин и купила мне и Лизе красивую одежду. Хочется рассказать ей правду. А если она разозлится? Хотя я не могу себе этого представить, она такая добрая. А меня ну просто бесит, когда она целует Сержа при мне и говорит, как его любит. Надо уезжать от них. Только куда?
4 июля 1992 года
Сегодня снова не могла заснуть. Слышала, как они занимаются любовью. Нарочно встала, включила свет везде и громко расставляла посуду на кухне.
5 июля 1992 года
Тамара уехала в Берн по делам. Лиза спала в саду в гамаке. Я лежала в своей комнате и читала. Серж постучал в дверь: можно? Ну и все. Все было точно так же, как почти пять лет назад в его комнате в Женеве.
Я поступила скверно, но была счастлива.
5 июля 1992 года
– Маруся, ты мне поможешь приготовить ужин?
– Я помогу, – сказала Лиза, – мама спит.
– Ну и хорошо. Держи-ка ложку. Я сделала салат, мы польем его маслом, а ты его помешаешь.
6 июля 1992 года
С самого утра я сразу почувствовала в доме напряжение. Тамара взяла Кевина на поводок и сказала, что прогуляется. Серж сидел грустный в своем кабинете.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Я все рассказал Тамаре. Сказал, что вам нужно уехать, так будет правильно. Я буду оплачивать вам жилье и все расходы.
– И что Тамара?
– Ничего. Мне кажется, она не верит, что Лиза моя дочь.
Тамара вернулась с прогулки. По ее лицу невозможно было ничего прочитать. Она, как обычно, улыбалась, суетилась на кухне, готовила салат, нарезала хлеб, кормила Кевина. Только после ужина сразу ушла спать.
7 июля 1992 года
– Нет, Серж, это неправильно, если ты будешь снимать жилье Марусе и Лизе. Лиза твоя дочь – и это удивительно! Ты всегда так хотел детей. Они должны жить с тобой.
Я стояла за стенкой в соседней комнате и слышала, как Тамара говорила это.
8 июля 1992 года
Не знаю, как было бы правильней поступить в такой ситуации, но я больше не могла смотреть Тамаре в глаза. Хотелось извиниться перед ней, но вместо этого я положила в рюкзак свой дневник, несколько футболок, джинсы, собрала Лизу, и мы поехали на вокзал. Взяли билеты с пересадкой до Мюнхена и через час уже сидели в электричке. Лиза спрашивала,