ночью она добилась от Павла того, чего хотел от нее муж. Но теперь была недовольна, что так быстро все получилось. Лучше бы Хавин отказал ей и тогда был бы повод продолжать удерживать его возле себя.
Она чувствовала, что этой ночью с нею произошло нечто такое, от чего не могла остыть и чего хотела еще и еще. Хотела, чтобы все повторилось неоднократно, и надеялась, что повторится. В ней вспыхнула страсть, повлекло к Павлу уже во время торжества. А в постели с ним ощущала в себе клокочущий вулкан. Поэтому на вопрос Юлии, Вероника сказала:
– Он мне понравился.
Девушка вздрогнула, как от пощечины, ибо мать вслух выразила ее мысли. Мать смотрела на Хавина такими же глазами, какими смотрела на него дочь. Юлия прикусила губу:
– Как его зовут?
– Павел. Павел Сергеевич Хавин.
Юлия глянула ему в глаза и резко выговорила, вздрагивая от собственных слов:
– Вот что, Павел Сергеевич, убирайтесь из этого дома вон, и чтобы духу вашего больше тут не было! Никогда! – Юлия выпалила не те слова, какие рвались у нее из груди, но все так перепуталось и превратилось в какое-то дикое недоразумение, что в этом положении было уже не только трудно контролировать себя, но и невозможно понять, какие же слова ей хотелось произнести.
Мать схватила дочь за руку:
– Юлия, как ты смеешь? Это мой дом и мне решать такие вопросы! Павел Сергеевич остановился в нашем доме на неделю! Не слушайте ее, Павел Сергеевич!
Хавин не собирался останавливаться здесь на неделю, но он понял, почему Вероника сказала это. Однако его больно резанули слова Юлии, и он шагнул вперед, сбивчиво проговорив:
– Простите, Вероника, но на утро у меня назначена встреча. К тому же ваша дочь, наверно, права. Я не должен был здесь останавливаться. Я немедленно покину этот дом, как хочет Юлия. – В душе он остро сожалел, что все так получилось.
Вероника не знала о случайной связи Юлии с Павлом, а потому была обескуражена поведением дочери и конфузом Хавина.
Павел растерянно шагнул к двери. Юлия отступила от проема, пропуская.
У Вероники на мгновение будто затмило рассудок, она едва не сорвалась с места, чтобы остановить Хавина, не выпускать из спальни. Ее мечущийся взгляд осуждал Юлию, а на Павла смотрел с немым укором.
Юлия злилась на Хавина, она в этот миг ненавидела себя за вырвавшиеся слова и ненавидела Павла за то, что тот был неразборчив в связях с женщинами. После ночи с ним в ней жил восторг, для нее было бы дикостью представить Хавина в постели матери. Но эта дикость произошла. Он разрушил ее восхищение. И увеличил боль в душе, ибо сейчас она поняла, что ее терзало чувство ревности. Это было ужасно скверно и невыносимо.
Хавин молча вышел из комнаты. Вероника и Юлия с тоской посмотрели ему вслед. После хлопка входной двери мать и дочь уныло глянули друг на друга. Мысли их были схожи.
Веронике было жаль себя. И жаль, что вот так в глазах дочери разрушился миф об их счастливой семье. Миф, который они с мужем создавали годами и на котором воспитывали дочь.
И Юлии было жаль себя, лучше бы она ничего не видела и ничего не знала.
Вероника