и есть, сумка была полностью набита пачками стодолларовых банкнот. В голове зашумело. Казалось, что все происходящее – сон.
«Может, угорели?» – подумал он и зажмурился, а когда снова открыл глаза, видение не исчезло.
– Вот это да! – протянул Димка.
Корней рухнул на колени, запустил руки в сумку, схватил несколько пачек и поднес к глазам.
– Да здесь… Да мы, – поперхнувшись, он бросил деньги обратно. Его трясло от возбуждения. Потом снова запустил руку в просвет, откуда Димка выволок сумку, и тщательно все обшарил. Больше там ничего не было. – Давай посмотрим, что в остальных ящиках! – с этими словами Корней схватился за металлическую ручку.
Димка сунул деньги за пазуху, подхватил ящик с другой стороны и приподнял:
– Тяжелый.
– Ты зачем деньги забрал? – вспылил Корней. – Мы разве их уже делили?
– Ничего я не забирал, – обиженно надул губы Димка.
– А это что? – Корней взглядом показал ему на грудь.
– Блин, ты что, совсем уже того? – разозлился Димка. – Может, еще меня убьешь, как это обычно в кино бывает?
– Чего это я тебя убивать должен? – трясясь от напряжения, Корней опустил свой край ящика на землю.
– Ты себя сейчас не видел, – усмехнулся одними губами Димка. – Глаза как у бешеного.
Во втором ящике лежали десять автоматов Калашникова и две радиостанции, в следующем – боеприпасы, пачки патронов к пистолетам и автоматам, снаряженные магазины и гранаты.
– М-да. – Димка сдвинул шлем на затылок и вытер тыльной стороной ладони со лба пот.
– Слышь, чего мы стоим? – спохватился Корней.
– А что делать? – удивленно захлопал глазами Димка. – Надо ротного звать.
– Ты охренел? – Корней чуть не вцепился ему в лицо.
– Почему? – испуганно спросил Димка.
– Только заикнись – и все, плакали наши денежки…
– Хочешь все это себе забрать? – растерялся Димка.
– А ты собираешься подарить их Лысому, а сам до конца своих дней жить в общаге и костры тушить? – с трудом ворочая одеревеневшим языком, прошипел Корней.
– Думаешь, он деньги себе присвоит? – усомнился Димка.
– Нет, поровну поделит между нами, – съязвил Корней, лихорадочно соображая, как поступить дальше.
Сообщать о находке он никому не собирался. Еще чего. Перед глазами мгновенно пронеслась вся жизнь, в которой хватало разочарований и унижений. Родился и вырос он в Электростали; отец работал на заводе простым рабочим, мать преподавала музыку. Григорий Дмитриевич Корнеев утром уходил на работу, вечером возвращался, едва держась на ногах. Мать начинала ругаться, получала по зубам и потом тихо плакала на кухне. Утром как ни в чем не бывало готовила завтрак, отправляла мужа на работу, а Женьку в школу. И так повторялось изо дня в день, как по сценарию, написанному чем-то обозленным на семью Корнеевых режиссером. Конечно, были дни, когда отец приходил трезвый. Но тогда он сидел у телевизора и материл на чем свет стоит российскую действительность.
Когда