мутные смотровые стекла противогаза на улыбающегося Гудкова, Степан поклялся себе, что отомстит отморозку за все это во что бы то ни стало. Потом он почувствовал, что задыхается, дернулся, попытался вырваться из державших его рук, а затем потерял сознание.
Очнулся он от звонкой пощечины. Над ним склонился озабоченный Гудков.
– Очухался? Желание написать признание не появилось еще?
– Пока нет, – пожал плечами Степан. Он старался выглядеть как можно равнодушнее.
– Продолжаем, – кивнул старший оперативник Артему Новохватскому.
Тот снова напялил на голову жертве противогаз. И опять Степан пытался вырваться, потерял сознание и поник головой.
– Крепкий орешек, – заметил следователь.
– У меня и не такие бобры кололись, – ухмыльнулся Гудков.
– Наверное, вы тут сами разберетесь, а я, пожалуй, пойду, – начал было Алексей Горкер, протянул руку, чтобы попрощаться, но старший оперативник его оборвал, весело воскликнув:
– Куда это ты собрался! Сейчас мы его дожмем, и все вместе завалимся в какой-нибудь шалман. Я тебе не позволю самое интересное пропустить. – Заметив, что Степан приходит в себя, Гудков приказал подчиненным: – Давайте электрошоком попробуем. Время уже позднее, я не собираюсь из-за него всю ночь здесь торчать.
Гена Жарков достал из кармана шокер и ткнул им жертву в бок. Степан весь изогнулся и застонал.
– Стой, – рявкнул на оперативника рассерженный Гудков. – Надо было спросить сначала, а потом тыкать! А то весь смысл теряется. Мы же результата хотим добиться, а не просто так над людьми издеваемся.
– Я че-то не подумал, – виновато пробормотал Жарков, потупив взгляд.
– Эй, Степа, ты как там? Не надумал еще с нами сотрудничать? – ласково спросил Гудков у Степана.
Не дождавшись ответа, дал знак Жаркову, и тот с удовольствием применил электрошок повторно.
– А теперь как? – поинтересовался Гудков.
– Кверху какой, – прохрипел Степан, не намереваясь сдаваться.
– Давай еще, и подольше, – скомандовал Гудков оперативнику.
В глазах у Степана потемнело. Он бился в судорогах, потом осел, обессиленный, на стул, обливаясь потом.
– И как мы решим? – вкрадчиво поинтересовался у него Гудков.
– Через как, – процедил сквозь зубы Степан. Злость давала ему силы. Он не покажет слабости перед этими уродами. Хрен им!
– Может, ему пальцы поломать? – задумчиво пробормотал Новохватский. – Потом можно будет написать, что оказал сопротивление и прищемил дверью. Или марьвану сделаем.
Гудков выжидающе глянул на Степана, но натолкнулся на его спокойный взгляд и покачал головой:
– Нет, этот не расколется.
– И что тогда делать будем? – нервно поинтересовался Горкер. Он не находил себе места, и чем дальше затягивался допрос, тем тоскливее ему становилось.
– Кончать его надо, и все тут, – бросил Гудков, глядя в глаза Степану. – Ничего мы от него не добьемся.
В