проницательностью, выведывая самое потаенное. И вообще народ, поселившийся на скале в пещерах, Алимджану не нравился. Такое жилище подходит для летучих мышей, но уж никак не для людей. Рослые, мускулистые, с такими же непроницаемыми лицами, как у Баруди Хаджиба, они выглядели родными братьями, в них отчетливо прочитывалось фанатическое убеждение, ради которого они способны пойти на самопожертвование.
Алимджан всегда считал, что подобное соседство принесет беду, и даже предлагал Юсуфу Ахмеду вытеснить чужаков за территорию поселка, пока дело не зашло слишком далеко. Но тот, безразлично махнув рукой, отвечал: «Они нам не помешают». Только значительно позже Алимджан понял, что за беспристрастной маской Юсуф прятал почти животный страх: он боялся людей, выбравших для своего жилья давно заброшенные пещеры.
Теперь, оказавшись рядом с Баруди Хаджибом, Алимджан вдруг увидел, что тот значительно выше и моложе, чем это могло показаться поначалу. Может, это ощущение возникло оттого, что прежде приходилось видеть его издалека: то спускавшегося вниз за колодезной водой, то поднимавшегося к молельной пещере.
– У тебя хорошо идет бизнес, – неожиданно улыбнулся Баруди, показывая крупные крепкие зубы, которыми запросто можно перегрызть горло врагу.
– О каком бизнесе ты говоришь? – спросил Алимджан, не желая пропускать гостей в глубину комнаты.
– За тот год, что мы провели в пещерах, – кивнул Баруди в сторону горы и сдержанно улыбнулся, – ты захватил пятьдесят четыре судна. Среди них были как маленькие – яхты, прогулочные катера, пассажирские корабли, с которых ты с Юсуфом брал по пятьдесят и сто тысяч долларов в качестве выкупа, – так и большие: круизные лайнеры, танкеры, сухогрузы, с каждого из которых ты брал от трех до пяти миллионов долларов. Получается вполне приличная сумма.
– У тебя неверная информация, – как можно хладнокровнее произнес Алимджан.
– Ты, видно, полагаешь, что все свое время мы проводим только в молитвах? – продолжал улыбаться Баруди. – Совсем нет! Мы умеем хорошо считать, а с горы видно куда дальше, чем с равнины. Мы знаем о каждом полученном тобой долларе, так что тебе нет смысла лукавить. Не удивляйся, узнать не сложно: достаточно спросить последнего старика в поселке, и он с точностью до последнего цента скажет, какова была сумма выкупа.
– Что вы от меня хотите?
– А вот это деловой разговор…. Ты должен заплатить садака в международные фонды джихада.
– И какая будет цифра?
– Немного. Всего-то десять миллионов долларов.
– На джихад идет всего лишь пять процентов от общего дохода. Мы не получали таких денег.
– Ты забываешь о том, что это не только закят, взнос на борьбу с «неверными», но это еще и помощь неимущим и сиротам.
– У нас не будет таких денег в ближайшее время, – глухо повторил Алимджан.
– И где же ваши деньги?
– Они потрачены.
– Так мы не договоримся.