Истоптали тут все. Туда пошли, по канаве. – Боец простер ладонь вдоль левого водостока. – Полчаса прошло…
– Полчаса? – возбудился Хомченко. – Ты уверен, солдат?
– Атчытагын зазря не скажет, товарищ капитан, – обиженно сказал рядовой. – Говорю, полчаса – значит, полчаса. Но далеко не прошли, однако, высокий хромает.
– Дадим запас, – задумался комроты. – Максимум три версты они отмахать могли. Вряд ли, но допустим… В общем, слушай сюда, мужики! Шестеро со мной, и ты, Капустин, тоже! Остальные проезжают три версты, рассыпаются цепью – и навстречу. Стрелять в крайнем случае – своих поубиваете. Ефрейтор Шинкаренко, командуйте!
Карусель продолжала вертеться, со скрипом наращивая обороты…
Самое время выходить из игры, отказаться от выполнения задания и хватать попутку до Марьяновска. Плевать на «высокие» распоряжения. Одно дело – спасать доведенного до отчаяния парня, совсем другое – протежировать убийце. Не важно, кто из них нажимал на курок. Убили якута, стреляли в электриков. Но мы работали, очевидно, по инерции. Почему мы оказались в компании Капустина и Хомченко? Из-за Леньки Аристова, который заявил, что надоело ему трясти ливером в кузове, хочется прогуляться, тем более дождь прошел? Охваченный всеобщим возбуждением, я не возражал.
Мы упорно не могли понять, во что ввязываемся. Но кто знал?!
Ушел «Урал», бойцы растянулись, началось движение. Сумерки вступили в заключительную фазу. Мы шли по водостоку за цепочкой солдат. Ленька шепотом травил анекдоты; Булдыгин по устоявшейся традиции ворчал о старом, больном организме, о хреновой погоде, чреватой инсультом, о том, что бес его попутал вылезти из кузова – это Ленька во всем виноват, а также Луговой – ничтожная, жалкая личность.
Перемены в ландшафте были налицо. Низкорослая чаща слева от дороги куда-то подевалась, вырастали скалы причудливых очертаний. Поначалу отдельные глыбы в компании деревьев, потом растительной массы стало меньше, скалы уплотнялись, возвышались острожными стенами, и вскоре растительность пропала, уступив место бездушному камню.
– Рискуем, товарищ капитан, – подал голос Капустин. – Скалы прочесать бы надо.
– Не надо, товарищ сержант, – опередил комроты смекалистый Атчытагын, чиркающий спичками и совершающий экскурс чутким носом. – Я иду по следу, они не сворачивают…
Наша компания подобралась к дезертирам значительно раньше, чем команда ефрейтора Шинкаренко. Версты не успели пройти. Совсем умотались дезертиры. Тень качнулась под скалой – кто-то пытался взгромоздиться на уступ. Еще одна тень – подсаживала первую. Куда это они собрались? – мелькнула мысль. И сразу же расширилась, обернувшись во всеохватывающую идею: а вдруг, – подумал я, – эти парни УЖЕ ПРИШЛИ?! Не поперлись бы они в Чебаркуль. Не в Чебаркуль им надо!
Попутно я отметил необычную форму скалы, под которой копошились люди. Ее очертания возвышались над прочими. Зубастая вершина – словно расщепленная молнией – на фоне монотонной мути… А потом события накрыли. Подобраться