Если вчера я отнесла его к расследованию обстоятельств смерти Виктора Кузнецова, то сейчас поняла, что косточки говорили уже о новом деле – об исчезновении трупа Семена Краснощекова. Клиентка права – это преступление действительно из ряда вон выходящее. Чтобы его раскрыть, лениться мне точно не придется.
Шильдиков стоял у входа в морг и курил. С тех пор как я избавилась от этой вредной привычки, сигаретный дым был мне противен. Я даже всячески старалась оградить себя от пассивного курения. Подождав в сторонке, пока Шура не закончил отравлять воздух вокруг себя табачным дымом, я направилась к нему.
– Привет! – крикнула я, когда Шильдиков уже открыл дверь и занес ногу над порогом.
Он оглянулся и, смерив меня неприветливым взглядом, спросил:
– Иванова, ты что здесь делаешь? У тебя кто-то умер? Сочувствую.
– Нет, я пришла к тебе по делу. Надо бы поговорить.
– Извини, я сейчас занят, – откровенно меня проигнорировав, Шура вошел в помещение морга.
– Подожди, я тебя надолго не отвлеку, – проговорила я, следуя за ним по узкому мрачному коридору.
Патологоанатом остановился около двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и сказал:
– Если ты пришла в анатомический театр, то со спектаклем тебе повезло. Там у меня такой интересный покойник лежит – сломанные ребра торчат из его грудной клетки, как пружины из старого дивана! Посмотреть не желаешь?
– Ну уж нет, – мне сразу же захотелось глотнуть свежего воздуха.
– Я тоже не хочу, но придется. Пойми, Таня, мне работать надо, а не разговоры с тобой разговаривать. Мне за них никто не платит.
– Шура, я заплачу, ты же знаешь.
– За что? За циррозную печень или за камни, извлеченные из почек? Извини, но они уже проданы.
Я вымученно улыбнулась, сделав вид, что оценила его черный профессиональный юмор, и сказала:
– Мне нужна информация.
– Какая еще информация? – раздраженно осведомился Шильдиков.
– Насчет Кузнецова и Краснощекова. Это ведь ты вскрывал их, так?
Патологоанатом пугливо огляделся по сторонам. В конце длинного коридора санитарка мыла полы, но вряд ли она могла что-то услышать. Расстояние до нее было весьма внушительным.
– Не понял, ты хочешь, чтобы меня с работы уволили? – ощетинился Шура.
Я не успела ничего ответить, потому что он скрылся за дверью. Откровенно говоря, я не узнавала Шильдикова. Раньше он охотно шел со мной на контакт, а теперь моя скромная персона вызывала у него лишь раздражение. Или это что-то другое? Я стояла под дверью, открывать которую мне совсем не хотелось, и анализировала поведение Шуры. То ли я все это себе внушила, то ли он на самом деле чего-то испугался. Но чего? Неужели за Шильдиковым водится какой-нибудь профессиональный грешок? Пока я размышляла об этом, санитарка дошла до меня со своей шваброй.
– Там твой родственник? – спросила она с сочувствием. – Прими мои соболезнования. Да, не повезло бедняге…
– Нет, мне с Александром Анатольевичем