кочергой. Сам неоднократно испытывал, так что вполне представляю, что она в этот момент чувствовала.
Поэтому вставил деревянный кляп в рот пленницы именно в тот момент, когда она еще только распахивала его для длинного, переливчатого вопля. Лишний шум сейчас нежелателен.
Быстро наложив на ребра повязку, стараясь не прикасаться к высокой груди пленницы, я прикрыл ее изодранной курткой и тем же способом обработал ногу. Снимать штаны я не стал, обойдясь вырезанной в них дырой на месте ранения, – незачем лишний раз нервировать несчастную.
Закончив перевязку, я дождался, когда у пленницы восстановится дыхание, и вытащил кляп.
– Сейчас я тебя развяжу. Надеюсь, ты не станешь делать глупости. – Глядя в ее округлившиеся то ли от боли, то ли от испытываемых эмоций глаза, я на всякий случай пояснил более подробно: – Глупости – это попытка напасть на меня и любые действия или звуки, которые привлекут к нам ненужное внимание. Это ясно?
Девушка кивнула. Все еще испытывая некоторые сомнения, я освободил ее от веревок. Увы. Как бы стройна она ни была, но нести ее на руках мне не под силу. Так или иначе, но сбега́ть ей придется на своих ногах.
Сев на нарах, она немедленно натянула куртку и принялась разминать конечности, старательно отводя от меня взгляд и пытаясь прикрыть локтем наиболее крупные прорехи в своем одеянии. Такое ее поведение на мгновение поставило меня в тупик. Что это с ней? Я, конечно, не ожидал немедленных благодарностей, но хоть представиться и поинтересоваться дальнейшим планом действий было бы разумно!
«Она стесняется, дубина! Отвернись и дай ей привести себя в порядок», – опять какая-то «не моя» мысль мелькнула в голове. Однозначно, когда выдастся немного больше времени, надо будет как следует помедитировать, чтобы разобраться, что за глупости лезут в голову. Я вроде уже говорил, что мой принцип – поворачиваться спиной к людям можно, только если они мертвы или надежно связаны. И никак иначе! Принцип очень полезный – если, конечно, хочешь жить долго, а не умереть с ножом под лопаткой.
– Идти можешь?
В принципе, ответ я знал. Учитывая ее ранения, общую избитость и то, как она была связана, ей сейчас и шевелиться-то затруднительно. Однако спросить было необходимо. Просто для того, чтобы она могла сама оценить свое состояние и попросить помощи. Иначе придется затратить слишком много времени на уговоры и доказательства необходимости приема той гадости, что я для нее приготовил. Эликсир стосила – та еще мерзость. Но именно сейчас его использование может здорово помочь.
Хм… а силы воли ей не занимать, однако… Попытка слезть с нар была почти удачной. Вовремя подставленным плечом я удержал свою пациентку от падения, а воткнутым в рот кляпом – от крика.
– И не надо на меня так сердито смотреть. Я же предупреждал – воздерживаться от глупостей! – пояснил свои действия. – И орать не надо, а то еще подумают, что я тебя тут насилую, и набегут с советами и помощью!
Кажется, моя попытка