а за то, что, как правило, происходило с гражданскими лицами. Англо-саксонские авторы, со своей стороны, отвечали, что к их странам несправедливо придираются за то, что они делают то же, что сделала бы любая страна в условиях войны, если ей представилась возможность. Поднятые тогда вопросы остаются по-прежнему актуальны. Как бы ни изменились средства и способы ведения войны, термины, в которых в XX в. ведутся эти дебаты, остаются все теми же, что и в XVIII в.: блокада, контрабанда и бомбардировка. Разумеется, блокада вражеских портов и захват в любом месте в международных водах военной контрабанды (в строгом и конкретном первоначальном смысле, т. е. грузов и снаряжения, необходимых для ведения войны) были наиболее очевидными способами для морской державы заставить врага уступить. С самого начала было признано как часть обычного права морской войны, что, как только установлена ближняя блокада, действие прав нейтральных государств временно приостанавливается. И если они нарушают блокаду или перевозят контрабанду, они делают это на свой страх и риск. Это было понятное и разумно ограниченное определение прав воюющих на море, которое нейтральные государства были в состоянии соблюдать. И, как правило, у них вряд ли был другой выбор.
Мучительные проблемы и споры начинались только тогда, когда доминирующая морская держава пыталась расширить свое преимущество за эти рамки: использовать право полной блокады на расстоянии, превосходящем дальность пушечного выстрела или видимость в дневное время, и считать контрабандой не только военные грузы, но и вообще все, что могло поддерживать другое государство в его усилиях по ведению войны, что, в конечном счете, означало попытку уморить противника голодом[31]. Логически рассуждая и учитывая общность интересов вооруженных сил и гражданского населения, о которой так любят заявлять национальные государства, нет никаких препятствий и ограничений для такого расширения доктрины. Гражданские лица в любом случае пострадают, но (если рассуждать по аналогии) государство в тотальной войне имеет не больше права использовать их, чтобы накормить своих солдат, чем солдаты во время боевых действий имеют право использовать их в качестве щита. Исторически, разумеется, имелись возражения, которые нейтральные государства могли выдвинуть против ущемления их традиционных прав. В свое время Великобритания столкнулась с этими возражениями и волей-неволей должна была считаться с ними, по мере того как, достигнув статуса господствующей морской державы, она первой начала продавливать закон в этом направлении. Но она не была последней.
Морская война влечет за собой целый ряд осложнений в отношениях между воюющими и нейтральными государствами, которые, как правило, не возникают во время сухопутной войны. Парижская Декларация 1856 г., Гаагская мирная конференция 1907 г. и Лондонская военно-морская конференция 1908–1909 гг. одна за другой переформулировали нормы и правила, которые впоследствии рассыпались