царем признавался – и в случае надобности принуждаться к исполнению этой должности[127] – человек, способный повелевать вовсе не людьми, но невидимыми силами, которые он мог делать благоприятными. Его функция должна была состоять в том, чтобы усмирять плохие намерения, навлекая их в случае надобности только на самого себя и жертвуя собой. А также в том, чтобы поддерживать растительные силы. Так, в очень старой песне с острова Пасхи королевской добродетели приписываются рост и увеличение урожая батата и папоротника, количества лангустов и т. д. В то время как зимой рыбная ловля в открытом море подвергается строжайшему запрету, при ее возобновлении первые тунцы должны приноситься царю. Только после того как он их съел, их может не опасаясь есть народ[128].
Практика приношения первых плодов, столь распространенная, свидетельствует, возможно, о недоверии древних к пище, которая еще не была попробована. Царь, делая жест, показывающий, что он взял на себя риск, говорит своим подвластным: «Можете есть».
В некоторых местах мы видим также, что царь лишает девушек девственности, и воспоминание об этом в истории сохранилось в обычае, получившим название «право сеньора». Очевидно, что дефлорация считалась опасным действием, поэтому в Австралии, например, она никогда не совершалась мужем, но здесь имела место церемония, во время которой другие мужчины «обезвреживали женщину», прежде чем она отправлялась к мужу. Это был закон царского вмешательства.
Царь должен был беспрестанно обуздывать злые силы, вызывать умножение благ, а также поддерживать силу племени; есть предположение, что он мог быть предан смерти в случае неэффективности своих действий. Или даже племя считало неблагоприятным для себя ослабление потенции царя. Так, у народа шиллук в Судане жены царя, как только его мужская сила ослабевает, должны сообщить об этом; тогда бесполезный царь кладет голову на колени одной из девственниц и его вместе с ней зарывают в землю; так, задохнувшись, он умирает[129].
Все эти факты вполне свидетельствуют о существовании магических королевских достоинств. Но их недостаточно для доказательства предположения Фрейзера о том, что же двигало власть вперед, – что именно из магической власти с необходимостью создается власть королевская.
Невидимое правительство
По мере того как продвигаются этнологические исследования, становится все более и более ясным, что дикие общества не укладываются в нашу трехчастную – монархия, аристократия, демократия – классификацию. Поведение индивидуумов, как и коллективная деятельность, здесь совершенно не предписываются волей кого-то одного, многих или всех, но являются необходимыми вследствие господства в обществе неких сил, которым отдельные члены общины способны дать искусное истолкование.
Нам показывают первобытные народы, созывавшие собрания. В результате, наше воображение разыгрывается и мы уже представляем себе примитивные демократии.
Полагать,