наконец, дело обстоит наилучшим образом, если он может обратить себе на пользу традиции каждой группы, входящей в сообщество: так делал Александр, выдававший себя за сына Гора*. Не у всех наставником был Аристотель**, но столь естественный прием так или иначе используется во многих случаях. Нормандский король Генрих I Английский женился на представительнице древней саксонской королевской династии. И как только у них родился сын, распространяется пророчество: будто бы последний из англосаксонских королей, Эдуард Исповедник, предвещал своему народу, что этому ребенку будет предназначено положить конец череде захватов власти и восстановить в стране законное правление[168].
От паразитизма к симбиозу
Вот в общих чертах логический способ образования того, что можно назвать «национальной монархией», если отвлечься от анахронического употребления слова «нация».
Сразу становится очевидным, что природа Власти совершенно не изменилась, что речь всегда идет о повелевании самом по себе и для себя.
Власть обязана своим существованием двойному триумфу: военному – триумфу завоевателей над покоренными и политическому – триумфу короля над завоевателями.
Один-единственный человек может править громадной массой народа, потому что выковал инструменты, позволяющие ему странным образом быть «самым сильным» в отношении кого угодно: это государственный аппарат.
Покоренное целое создает «благо», которым монарх живет и посредством которого он поддерживает свое великолепие, питает свою силу, награждает преданных ему и добивается целей, выдвигаемых перед ним его честолюбием.
Но с таким же успехом можно сказать, что это повелевание установилось благодаря тому, что монарх покровительствовал побежденным; что он силен благодаря тому, что сумел привлечь к себе слуг и вызвать всеобщую готовность к повиновению; что, наконец, он извлекает у народа средства благодаря тому, что сам обеспечивает процветание последнего.
И то и другое, сказанное выше, является совершенно верным. Власть оформилась, укоренилась в привычках и верованиях, развила свой аппарат и умножила свои средства, поскольку сумела обратить на пользу себе существующие условия. Однако обратить их себе на пользу она смогла, только служа обществу.
Она всегда ищет лишь собственного могущества; но путь к могуществу пролегает через служение.
Когда лесник подрезает лесную поросль, чтобы способствовать росту деревьев, а садовник собирает улиток и устраивает молодым растениям парник или помещает их в счастливый жар теплицы, мы не считаем, что тот или другой действуют из любви к растительному народу. Конечно, они «любят» его гораздо холоднее, чем это можно себе представить. Однако любовь, не являясь логическим мотивом их забот, непременно их сопровождает. Разум хотел бы, чтобы человек вел себя без привязанности. Но человеческая природа так устроена, что привязанность подогревается заботами.
Вот