защищать. Это как раз про тебя, Андрей Васильевич. За такими защитниками как ты мы все будто за печкой у бабки в деревне. Но внешняя угроза не так страшна, как внутренняя.
Степанов понял: откровенной беседы не избежать. Будучи человеком осторожным, он решил слегка оголить свои тылы:
– Но если «по честноку», как у нас в Псковской области говорят, – отозвался он, – сердце кровью обливается оттого, какую страну мы губим.
– Мы губим? – Немезов горько усмехнулся. – Это ты, генерал, верно сказал. Заметь, не я повернул так, а ты сам. Это ты сказал «мы», а не «они». Потому что мы все будем отвечать перед историей за новый Союзный договор, будь он неладен, за развал… Я даже думать не хочу об этом, не то что вслух произносить! Иными словами, именно это я и хотел услышать, а то, сам понимаешь…
– Что именно?
– Да так, ничего, дело у меня к вам, – Немезов стал серьезен. – Санкционированное на самом высоком уровне. Если, конечно, не считать Горбачева.
– А как можно его не считать? – Степанов пристально посмотрел на Немезова. – Горбачев пользуется таким авторитетом на Западе… Случись что, за него весь мир встанет горой. И тогда полная изоляция и новый виток гонки вооружений. Сами знаете, не выдержим мы. А республики?
– Отрадно слышать, что вы все правильно понимаете. Рассуждаете политически и экономически обоснованно. Другое дело, если, к примеру, Западу станет вдруг некого поддерживать…
Немезов запнулся, заметив в дверях дежурную сестру-хозяйку с подносом.
– Вы что здесь стоите? – строго спросил он.
– Заказ ваш принесла, – проговорила смертельно побледневшая дежурная.
– Раз принесли – ставьте на стол! Свободны!
Женщина суетливо расставила рюмки и стаканы для «боржоми», но, почувствовав нетерпеливый взгляд полковника, стремительно ретировалась.
– Вот зараза. Двери-то бесшумные, как в кино про космические путешествия, – заметно расстроился Немезов. – Лучше бы скрипели.
Степанов смотрел на собеседника, затаив дыхание. Ждал продолжения столь неожиданного разговора. Он почувствовал вдруг, что настает время и ему принять участие в большом деле. Именно этого он и желал с той минуты, как осознал всю степень опасности, грозящей стране.
– На чем я остановился? – спросил Немезов.
– Я говорил вам, что президент СССР имеет большой авторитет в мире.
Демонстрируя солдатское равнодушие и тугодумство, когда того требовала обстановка, генерал Степанов был на самом деле далеко не прост – сказались годы работы в высших сферах военного ведомства. Как опытный аппаратчик, он хорошо понимал, что первым грань дозволенного в разговоре должен перейти не он.
– Верно, – кивнул Немезов. – А я потом сказал, что он – один у них такой, Горбачев, и если, не дай-то бог, конечно, с ним что случится…
– А что с ним может случиться? Он здоров, в отпуске уже третью неделю… Сил набирается.
– Вот и я говорю: это маловероятно. Но, тем не менее, если с ним что случится, Западу придется договариваться