Виктор Васильевич Смирнов

Лето волков


Скачать книгу

отозвался Никола и виновато вздохнул: – Думал, не приехал!

      Лейтенант взял с сиденья свой сидор.

      Лектор, держа под мышками свернутую карту, рулон, а в руке портфель, шел к бричке. Обернулся, прокричал шоферу:

      – Правильно сказал: Жукова туда, Жукова!

      – А то, – отозвался шофер.

      Лектор забросил в бричку портфель и подал Абросимову карту:

      – Сначала охватим тружеников села!

      Комсомольский секретарь вздохнул. Он был расстроен. Вместо фронтовика получил в попутчики человека с портфелем.

      3

      У телеги стоял дедок. Лицо скособоченное, будто от укуса шершня.

      – Отец, людей возишь?

      – Жить якось надо, черта повезешь.

      – Давай в Глухары! – лейтенант достал пачку тридцатирублевок.

      – В Глухары! Та хочь мешок грошей – не поеду! – Дедок почему-то рассердился. – Торчишь тута, як пришитый, а он к ночи заявляется!

      – Какая ночь? Солнце вон где.

      – Так если б оно стояло. А то ж оно катится.

      – Темноты, что ль, боишься?

      – Темно́ты токо коты не боятся.

      Вконец расстроенный сивоусый дедок сполз в телегу и огрел лошадь кнутом. Пробормотал: «Молодому жизнь копейка, а нам полтина». Телега загрохотала по булыжнику, усеянному кучками навоза. Раструб репродуктора вдруг завопил: «Сильва, ты меня не любишь»! Далее забулькало. Пацаны, наторговавшись, галдели: «Савел, рупь отдай…» – «Який рупь?» – «Забыл?» – «Назавтра в детдом спихнут». – «Убежи!» – «Он и так кажный вечер ремнем»…

      4

      На стене автостанции висело объявление, химическим карандашом по фанерке: «Летучки с 16 ч не ходют. А/станция и почта с 16 ч не роботае». Похоже, теперь в Малинце жизнь заканчивалась именно в 16.00.

      Народ на станции, однако, устроился на весь вечер и ночь. Спали, кормили детей, курили нещадно. За перегородкой была видна склоненная голова, женщина в очках с толстыми стеклами читала.

      – Телеграмму дать можно? – спросил лейтенант.

      – Закрываемся! – женщина подняла голову и оказалась совсем молоденькой. – Пиши, лейтенант! – она улыбнулась.

      На столе лежали полоски обойной бумаги. Лейтенант взял ручку, смахнул муху. Чернил в непроливашке не было. Достал огрызок карандаша. Провел по грифелю языком: «Тося! Я в Малинце. Буду завтра. Я очень…»

      Задумался. Какая-то баба монотонно, сонным голосом рассказывала:

      – Ходив до нее, ходил. Такий из себя рудый… А после дывлюсь: вже черный… Чи волос покрасыв, чи то другой… От время!

      Лейтенант зачеркнул «очень». Зачем писать? Лучше сказать при встрече. Девушка за перегородкой прочитала, вздохнула. Стукнула печатью.

      5

      Меж стенами домов вклинились забегаловки типа «щель». Прочитал: «Буфет от Малинецкого сельпо. Посуда под залог». Над буфетом раструб репродуктора. Танго. «Счастье свое я нашел в нашей дружбе с тобой»

      – Мороженого… пива… и ситро, – сказал лейтенант.

      – Пронесет, фронтовик, – продавщица немолодая, но тон игривый.

      – Понос не пуля, согнет да выпрямит.

      Она