безработица, бедность. По первому впечатлению – все показалось раем. Отучилась, вышла замуж, работа, дети, все в порядке. Как мы жили в Югославии? Дом, улица, все друг друга знают, все друг к другу в гости заходят. Постоянно – гости, постоянно – праздники, хотя жили очень небогато. Друзей у родителей, да и у нас, очень много было. Здесь – никого. Знакомые, конечно, имеются. Встречаемся изредка в кафе, быстро поедим; каждый за себя заплатит – поехали. Говорить особо не о чем: спорт, шоу, новости, телевизор. У детей с четырнадцати лет жизнь своя, я их почти не вижу. Да, дни рождения дома проводим, вместе. Минут десять-пятнадцать: поели быстро, поговорили быстро – и засобирались. Дела ждут. Что за дела – мне неизвестно, своя у них жизнь. Если проблемы обсудить требуется – психолог для этого имеется. Триста-пятьсот долларов в час, смотря какой психолог. Теперь я понимаю, какая моя мама счастливая в Югославии была. Мне до такого счастья – как до неба.
Ответить мне было нечего, я просто слушал. Мы понимали, что той Югославии уже нет и не будет, вместо нее – свежие руины, разрушенные мосты, заводы и города. Попрощались, я побежал на метро.
Запись 24.05.2017. Энн приглашает меня в гости
Категория: ВОСПОМИНАНИЯ
В то время, когда я жил в особняке Уэйна, в престижном районе северного Чикаго, его дочка, Энн, вызвалась помочь в обустройстве второй половины моих рабочих суток. Было ей лет за тридцать. Несмотря на молодость, свою жизнь Энн обустроила с толком, основательно, имела пару кондоминиумов, один из которых сдавала в аренду. Как-то Энн пригласила меня в гости к своему бойфренду, как это у них называется, – студию его посмотреть.
На розовом кабриолете с открытым верхом мы заехали в дебри внутреннего города Чикаго. Мимо проносились обшарпанные стены, граффити, мусор, пустынные улицы с грязными старыми авто. Закрытые давно заводы, магазины, кафе. Застарелая пыль на стеклах и мебели. Пешком в тех местах не гуляют. Мы завернули к брошенному заводскому корпусу, где-то в районе улиц Монро и Эшленд. У ворот один негр-охранник сидит, непонятно, что и от кого охраняет. Людей и машин на улицах нет, пусто. Ворота открылись, мы въехали. Снаружи машину не оставишь – опасно.
Дальнейший путь я вспоминаю с трудом, мы как будто оказались в лабиринте или в фильме Тарковского «Сталкер». Железная помятая дверь в грязной кирпичной стене. Узкий коридор с облупившимися и потертыми стенами. Полы, которые не метут, и мусор, который не убирают. Старая мебель, какие-то железные ящики на стенах. Дальше мы пошли через пустой цех, в нем была дверь, такая же, как и на улице. Дверь вела на лестницу с ржавыми перилами и сбитыми, потертыми ступенями. По ней мы поднялись на третий этаж. Потолки высокие – метров по пять-шесть, так что подъем был непрост. Ремонта здесь тоже давно не было. Дошли, наконец, до верха. Думаю, что же дальше-то?
Негр открыл очередную дверь, и мы оказались в очень большом помещении. Заходим, осматриваемся, обувь, понятное дело, не снимаем. Но полы здесь были уже чистые, без пыли и мусора. Стены выложены