Клаузевицем. Как и большинство офицеров, его сослуживцев, фон дер Гольц считал себя учеником мастера, перед которым он преклонялся. Das Volk in Waffen особенно подчеркивает мысль Клаузевица, согласно которой война является актом насилия, применению которого не установлено никакого предела.
Нас же интересует как раз тот пункт, по которому фон дер Гольц был не согласен с Vom Kriege. Несмотря на то что Клаузевиц особо подчеркивал изменения, происшедшие в связи с Французской революцией, в конечном итоге он описывал войну как то, чем занимаются армии. Возможно, в его время эта точка зрения и была правомерной, однако во второй половине века она стала постепенно терять свои основания в результате современного экономического и технологического прогресса, а также развития вооружения. Самый большой вызов был брошен двумя идущими рука об руку средствами транспорта и связи – железной дорогой и телеграфом, – до появления которых Клаузевиц не дожил и которые после 1840 г. стали радикально менять жизнь человечества во всех ее аспектах. Что касается роли этих средств в войне, никто не извлек большего из их применения, чем сами немцы. В 1864, 1866 и 1870–1871 гг. железные дороги и телеграф были переданы в управление прусскому Генеральному штабу. Благодаря тщательному планированию и основательной подготовке процесс мобилизации и развертывания войск происходил с беспрецедентной эффективностью, что обеспечивало Пруссии огромное военное преимущество еще до того, как был сделан первый выстрел. Фон дер Гольц писал, что продемонстрированная способность современных технологий объединять ресурсы всей страны заставляет думать, что в будущем войны не будут вестись армиями в традиционном понимании этого слова. Риторика 1793 г. теперь может быть воплощена в практику – в ответ на призыв: вся нация надевает военную форму, берется за оружие и бросается на врага.
Еще один момент, в котором Vom Kriege и Das Volk in Waffen расходились, – это острый вопрос о взаимоотношении политики и войны на высшем уровне. Сам Клаузевиц уделил этой проблеме достаточно внимания и пришел к выводу, что лучше всего, когда гражданские и военные функции сосредоточены в руках одного человека. Опять-таки, возможно, во времена Клаузевица такое решение имело свои преимущества, хотя финал правления Наполеона заставляет в этом усомниться. Но к концу XIX в. подобное суждение было явно уже анахронизмом. С одной стороны, война стала слишком крупномасштабным и сложным предприятием, чтобы глава государства помимо своих непосредственных обязанностей занимался еще и ею. Лишь полностью посвятивший себя войне профессиональный главнокомандующий, в полном распоряжении которого находится соответствующая организация, теперь был способен сколь-нибудь полноценно выполнять эти обязанности. С другой стороны, давно уже канули в Лету те времена, когда государство могло управляться «по совместительству» правителем (он же и главнокомандующий), который мог неделями и месяцами отсутствовать в столице, ведя военные кампании. В 1870–1871 гг. эти проблемы о себе заявили во весь голос,