знания без опыта в пути.
Но слушайся своих советов,
Чтоб показать в конце следы свои.
Так решил Всевышний,
Лишний раз сказав: «Июнь!
И никто не лишний» —
Календарь листнув.
А разве так бывает, что бы звуки
Уничтожали чьи-то голоса?
Манили стоном половиц и стуки
От каблуков звали назад?
Играли с чувствами через сомненья
И отвечали взглядом на портрет.
Приоткрывали занавес смятенья
И оставляли в душах мерный след.
Нет, не смущают больше эти стуки.
И не заставит усомниться полоса!
Не смогут больше эха звуки
Уничтожать отныне голоса!
В тот год прямо люто бушевала зима.
Поесть было негде, и спали голодные.
Не все просыпались с голодного сна,
Так много в избах остались холодные.
Я к деду на свечку погреться зашла.
Зажёг и сидели так до утра.
Так страшно знать, что кромешная мгла
Кого-то сегодня заберёт навсегда.
«Могу накормить лишь огарком свечи» —
Открыл чемодан, в нем голодный был след.
«Рассвет наступает, вздремни у печи».
Послушно пригрелась, укутавшись в плед…
Мы все здесь просто символ и метафора героев.
Соединяясь, мы рисуем цвет
Немыслимых и сказочных побед,
Чтоб вытащить таланты из изгоев.
Чтобы для них стать носителем любви.
Они дотронутся до кончиков экрана
И наберут слова «зияет рана»,
А мы в ответ «ты исцелен, живи, твори».
И открываются сердца – им хочется быть ближе,
Чтоб больше никогда не ощущалась боль,
Через нее не забредет любовь.
Смотрите вверх себя, никак не ниже…
Ты жить во мне готов, любить и нежить.
Готов всю жизнь лежать у моих ног.
Покуда слышен зубов скрежет
Терпящего пространство от сапог.
Ты сбил носки у кирзовых до дыры.
Ты болен одной мыслью быть со мной.
Чужой, далёкий, но такой ты милый,
Когда бросался вслед за темнотой.
Я не смогу и не хочу любить тебя,
Чтобы тайком, как ты сейчас, скучать.
Так поумнела с прошлой жизни я,
Не стану не играть с тобой, не лгать.
Бояться ты привык.
И так исголодался к страху.
Теперь без оного и сник.
Мертвец соскучился по праху.
Ты ждёшь ее, и знаешь все.
Ты все уже давно узнал.
Ты нет, не можешь без нее.
Ты без нее и не стонал.
Так больно борется внутри
Желанье написать с укором.
И ожидаешь вновь игры,
Где тихо счастье за забором.
Давно ты ждёшь своей и ждущей?
Давно так смотришь на меня?
Чужая – стайка не берущих,
Летит