чашку-пиалу, – вчера я их только мельком видела, они поздно приехали – в Тбилиси самолет с опозданием прилетел. Я Таню с Анваром просила: переночуйте у нас – нет, ни в какую. Сказали мне пару слов, пока девчонки с Тимуром из машины выгружались, и Сережа сразу повез их к вам.
Зара важно кивнула.
– Ты же знаешь, Халида, что по нашему обычаю Анвар, как мужчина, должен прежде привести жену в отцовский дом.
– Да-да, я понимаю – обычай. Но, может быть, теперь уже Анвару с Таней можно будет пожить у нас? Я им и комнату приготовила. Зара, дорогая, ты не обижайся на меня, пожалуйста, но ведь у вас тесно – три семьи под одной крышей.
– Да нет, зачем обижаться, я понимаю. Только не так уж у нас и тесно, может, я и счастлива бы была, будь потеснее, – печально вздохнула гостья, – да только, видно, не суждено.
– Все будет хорошо, Зара, врачи сказали, нужно еще немного подождать, ты ведь знаешь.
Говоря это, Халида искренне досадовала на себя за то, что неосторожно коснулась больного места гостьи – старшие сыновья-близнецы Зары почти одновременно привели в дом жен, но с тех пор миновало уже больше двух лет, а в семье до сих пор не слышно было детского плача. Одна-единственная внучка согревала сердце Зары – ребенок Гюльнары, младшей сестры Анвара. Осенью восемьдесят пятого Гюля вышла замуж за Рамазана, внука Асият, и в положенный срок родила девочку, но больше детей не имела. И теперь вдруг Зара решилась заговорить о том, что мучило ее на протяжении последних нескольких месяцев.
– Старая Асият говорит, что в селе нашем такого никогда не случалось – не позже, чем через девять месяцев после свадьбы, на свет рождался ребенок, а то и двое или даже трое. Нас тобой в пример взять – у меня двойня, ты тоже два раза рожала двойняшек, хотя и жила в Москве. Нас с Асланом поженили, когда нам по семнадцать было, а почему поженили? Потому что однажды запах весны свел нас с ума, и мы совершили грех. Я родила сыновей через четыре месяца после свадьбы и долго стыдилась этого, хотя Рустэм, да хранит его аллах, всегда был добр к нам и даже отправил нас с Асланом учиться в большой город и добился, чтобы нам там дали комнату в общежитии. Почему же теперь женщины в совхозе перестали рожать? С января восемьдесят седьмого ни одного ребенка не зарегистрировали. Сколько ждать? Сколько надеяться? Пока смерть не заберет нас в могилу?
В глазах ее мелькнуло отчаяние, и Халида начала успокаивать невестку, стараясь говорить, как можно увереннее.
– Не надо так, моя хорошая! С другими тоже так было. Супойнат, жена Юсуфа, тоже отчаялась, а в ноябре вдруг забеременела, ей вот-вот рожать. И Айгази, жена Курбана, беременна и Джейран, жена Салихата, тоже. Скоро и в твоем доме послышится крик ребенка.
– Может быть. А может быть, и нет. Ты ученая женщина, Халида, но я тоже имею образование и тоже жила в большом городе, когда училась на зоотехника. Вижу, что не только с женщинами такое творится. Прежде коровы с овцами у нас в селе часто по паре приплод приносили,