береговой линией, всегда был пристанищем пиратов Балтийского моря. Он стоял на главных морских путях Ганзы, и капитаны кораблей, курсировавших через архипелаг, обратились к государю с просьбой о постройке маяка, что и было предпринято еще в XVI веке. Так появился Дагерорт.
Маяк
Самый старый маяк в северной Европе до сих пор работает, и он идеален в своих формах, пропорциях, он абсолютно самодостаточен и перманентно служит. То, как он размеренно и неизбежно светит новой французской линзой в темноту, напоминает акт любви и вводит в состояние оцепенения и транса…
В XVIII веке барон взял на себя все расходы на содержание Дагерорта, что было делом дорогостоящим, особенно для такого большого тридцатипятиметрового маяка. Хотя бы представить на секунду, сколько дров нужно было покупать для поддержания постоянного огня – источника света.
Кроме того, Отто восстановил несколько церквей на острове, реставрировал старую мыйзу, усадьбу – она и сейчас в прекрасном состоянии.
Мне импонирует изысканное сочетание баронства и изгнанничества, умение сохранять достоинство, спокойствие, стать и выдержку, опрятность, собранность во всех ситуациях и обстоятельствах. Этот дар удерживать ясность ума, несмотря ни на что, и позволять себе открытость, не будучи при этом слишком уязвимым. Обладать высоким вкусом и безошибочным чутьем на людей, города и вещи… Барон фон Унгерн безусловно гений места, его судьба неразрывно связана с историей острова Даго, теперь Хииумаа… и с его маяком.
Думаю, что Отто фон Унгерн, в силу человеческого опыта и образования, мог позволить себе маленькие шалости, этакую свободу, фривольность в обращении с людьми разных классов, что так располагало к нему жителей острова, которые и боялись, и любили его одновременно. На бароне был такой еле заметный налет простоты, граничащей с обаянием – природным, животным, магнетическим.
Странно, этот немного темный, инфернальный персонаж, герой, окутанный мрачными легендами, привлек меня сразу своей неприкаянностью, бунтарством и внутренней свободой. Он, безусловно, был не такой как все. И мне почему-то кажется, что мы с ним похожи…
Вот что говорит о бароне Адольф де Кюстин в своих письмах из России: «Не веря ни во что и менее всего – в справедливость, барон полагал нравственный и общественный хаос единственным состоянием, достойным земного бытия человека, в гражданских же и политических добродетелях видел вредные химеры, противоречащие природе, но бессильные ее укротить. Верша судьбами себе подобных, он намеревался, по его собственным словам, прийти на помощь Провидению, распоряжающемуся жизнью и смертью людей».
И да, мне надо будет поехать к нему, к маяку, в пустыню острова, чтобы продолжить наш начатый внутренний разговор…
Дом. Детство
Мое детство прошло в деревянном доме на берегу Балтийского