Нам здесь не место. Анна Фокс

Я впала в забвение, а он… в отчаяние. Мужчины по-своему проявляют свой страх. Нет, не проявляют – прячут.

      Когда он вернулся ко мне, мне показалось что у него железные нервы, такое самообладание он демонстрировал. «Демонстрировал», вот именно. Он пытался показать мне, что он не боится, а если и боится, то держит себя в руках. Он не хотел, чтобы я знала, как ему на самом деле невыносимо плохо. Ещё бы, когда наш мир рухнул у нас на глазах, и всё изменилось до неузнаваемости. Как тут можно сохранять хладнокровие и оптимизм? Но он смог… Смог показать мне то, что от него требовалось. Потому что Дилан знал, что если сойдёт с ума он, то следом сойду с ума и я.

      Кровь в трещинах на дереве, вмятины, капли на полу, треснутая кожа… Он ушёл как можно дальше. А потом сразу же промыл ссадины, чтобы не напугать меня. Сделал вид, будто всё хорошо. Он ведь мог сорваться при мне. Я же сорвалась… Но он скрыл все свои настоящие чувства. И, надо признать, скрыл очень умело.

      Зачем тебе нужна была эта боль? Чтобы заглушить боль внутри?

      Я взяла в свои ладони его руку. Я боялась его разбудить, но он даже не пошевелился. Мой взгляд изучающе осмотрел раны. Они уже постепенно затягивались, и поверх ссадин образовалась тёмно-красная корка. Но синяки на костях стали только сильнее. Синяки и кровь… Я уже и совсем позабыла, что не в первый раз вижу его кровь.

      Глаза мгновенно переместились на лицо парня. Бледно фиолетовое пятно на левой скуле сходило, но по-прежнему не давало забыть о той ночи, когда он подрался. И разбитая бровь так и бросалась в глаза. Он защищал меня. И продолжает защищать. Физически, морально, любыми способами, как бы ему самому не было тяжело. Он ненормальный.