более доступными для обыденного познания, и не с доминирующими предметами интереса в виде дома, семьи, работы. Все это скорее является следствием, и следствием именно способов освоения. Базисные компоненты обыденного мира концентрируются вокруг вопроса „как?“, а не „что?“… Исток ее лежит в способности перемалывать любые объекты в одном и том же направлении, придавать им один и тот же облик» (Сыров 2000: 149), – отмечает исследователь.
1.1.2. Конститутивные черты повседневности
Среди конститутивных черт данного модуса бытия американские социологи П. Бергер и Т. Лукман (Бергер, Лукман 1995) выделяют, прежде всего, самоочевидность, «реальность» (повседневным объектам и ситуациям приписывается качество независимого от воли и желания человека бытия в мире) мира повседневности для обыденного сознания рядовых членов общества: «Это мир, создающийся в их мыслях и действиях, который переживается ими как реальный» (Бергер, Лукман 1995: 37). Следующая константа повседневности, по Бергеру и Лукману – интерсубъективность: представления, ситуации, стереотипы повседневности в равной мере знакомы всем и разделяемы всеми представителями некоторого сообщества людей. И наконец, третья характерная черта модуса повседневности – стремление к типизации как любых форм взаимодействия в обыденных жизненных ситуациях, так и самих этих ситуаций.
К данному списку констант повседневности Н.Л. Чулкина (Чулкина 2007: 15) добавляет следующие: тесная и органичная связь повседневности и истории и огромная роль языка в повседневной жизни. Однако заметим, что, во-первых, роль языка огромна не только в повседневной жизни, поэтому данный признак не является дифференциальным, во-вторых, связь с историей, скорее всего, не является признаком, релевантным для интересующего нас лингвистического ракурса рассмотрения модуса повседневности.
Наиболее удачным, на наш взгляд, опытом «препарирования» феномена повседневности представляется уже цитировавшаяся работа В.Н. Сырова (Сыров 2000), где автор выделяет одну доминанту, один аттрактор данного модуса бытия, который притягивает к себе все остальные его свойства и характерные признаки – наглядность. «…Повседневность предполагает, что все окружающие объекты должны восприниматься как нечто телесное, а не идеальное; как образы, а не понятия; как вещи, а не свойства или отношения; и наконец, как конституированность объекта списком ситуаций, в которых я с ним сталкивался» (Сыров 2000: 153). Поскольку повседневность рассматривается исследователем, прежде всего, как специфический способ структурации, освоения мира, то есть комплекс процедурных знаний, то выделяются несколько «процедур», при помощи которых происходит переконфигурация когнитивных структур других модусов бытия в модусе повседневности. Основными способами такой переконфигурации, производимой в соответствии с принципом наглядности, по мнению В.Н. Сырова, выступают: персонификация, т.е. превращение понятия в образ (к примеру, государство как структуру в список лиц, олицетворяющих власть),