не коснулся гладкой теплой стали, словно нагретой изнутри…
– Чую тебя, Трурль!.. – гулко раздался металлический голос в замкнутом пространстве пещеры.
Трурль отпрянул и вернулся назад. Какое-то время друзья сидели рядышком на камне, ничего не предпринимая. Наконец Клапауций шепотом сказал:
– Ничего мы так не высидим, положение безвыходное. Попробую с ней договориться…
– Это безнадежно, – ответил Трурль, – но попробуй, может, хотя бы тебя она согласится отпустить…
– Да нет же, не о том речь! – подбодрил друга Клапауций и, приблизившись к невидимому в темноте выходу, громко прокричал:
– Эй, ты нас слышишь?
– Слышу, – ответила машина.
– Послушай, я хочу перед тобой извиниться. Понимаешь… между нами возникло небольшое недоразумение, но это такая ерунда, по сути. Трурль совсем не хотел…
– Я уничтожу Трурля! – заявила машина. – Для начала пусть он ответит мне на вопрос, сколько будет два плюс два?
– Ну, конечно, он ответит тебе. Ответит так, что ты будешь совершенно удовлетворена и помиришься с ним, не так ли, Трурль? – сказал переговорщик умоляюще.
– Да, наверное… – отозвался тот едва слышно.
– Вот как? – сказала машина. – Ну и сколько же будет два плюс два?
– Чет… нет – семь то есть… – еще тише вымолвил Трурль.
– Ха-ха! Не четыре, значит, а семь – ведь так? – прогудела машина. – Вот видишь!
– Семь, ясное дело, что семь, и всегда было семь! – радостно затараторил Клапауций. И осторожно добавил: – Теперь ты нас выпустишь?
– Нет. Пускай Трурль еще скажет, что он очень сожалеет, и ответит мне, сколько будет дважды два?
– И ты отпустишь нас, если я отвечу? – спросил Трурль.
– Не знаю, еще подумаю. Ты мне условий не выставляй, а отвечай: сколько будет дважды два?
– Ты, и правда, нас выпустишь? – опять спросил Трурль, как ни дергал его за руку Клапауций, шепча на ухо: «Она идиотка, идиотка, не перечь ей, умоляю!..»
– Не выпущу, если мне этого не захочется, – ответила машина. – Но ты все равно мне скажешь, сколько будет дважды два…
И тут Трурля охватил приступ ярости.
– О, я скажу тебе, скажу! – закричал он. – И два плюс два, и дважды два – будет четыре и только! Хоть ты на голову стань, хоть эти горы в порошок сотри, небо собой закрой, море выпей, – а чтоб ты подавилась! – слышишь, все равно дважды два будет четыре!
– Трурль, ты с ума сошел! Что ты несёшь? Два плюс два – это семь! Машина, дорогая, семь! Семь! – орал Клаупаций, пытаясь перекричать приятеля.
– Нет! Четыре! Четыре и только, испокон веков и до скончания света, ЧЕТЫРЕ! – истошно вопил в ответ Трурль.
И тут скалу под их ногами сотрясла дрожь – это машина резко отпрянула от входа в пещеру, так что внутрь проник тусклый свет, и издала протяжный крик:
– Неправда! Семь! И ты сейчас же это подтвердишь, как только я до тебя доберусь!
– Ни за что! – парировал Трурль, словно ему уже было все равно.
После