ты последние мозги пропил? Знаешь, что тебе светит смертная казнь?
– Как не знать-то, мастер? Но не могу ж я женку-то оставить, перед Богами ведь клятву давал.
Нервный смешок вырвался из груди, и острая боль стилетом вонзилась под ребра. Я судорожно вздохнул и скосил взгляд на уродину. Не думал, что сегодня меня еще что-то удивит. Хотя чему тут удивляться? Когда-то это существо было человеком… чародейкой. Дрыхг его знает, как она докатилась до такой жизни, а вот старик… Любовь имеет скверное чувство юмора, и мало в чем уступает своей коварной сестрице Судьбе.
– С такой женой я бы тоже спился.
Нельзя было закрывать глаза. Я шевелил онемевшими пальцами в надежде дотянуться до старика, подчинить его ментально, но все без толку.
Интересно, как себя чувствуют те, кто знают, что вот-вот умрут? Потому что я ничего не чувствовал, кроме злости на самого себя и боли в каждой клеточке тела.
Поразмыслить над этим как следует, не получилось. Пространство вокруг всколыхнулось, из легких разом вышел весь воздух, и я вдохнул целое облако серой пыли с Изнанки.
Время остановилось. Все окрасилось в цвета ультрамарина.
Изначальный мир.
Какого дрыхга?! Я ведь прикован.
Потянул цепи, окислившиеся в здешней среде, но все еще крепкие. Каменная плита холодила обнаженную, покрытую рубцами шрамов спину.
Совсем рядом кто-то деликатно кашлянул. Я проморгался, чихнул и приподнял тяжелую голову.
На краю каменного гроба сидел мужчина и смотрел на меня с усмешкой. Выглядел он обычно… по-человечески. Не возможно. На границе междумирья каждый предстает в своем истинном облике. Даже благородные чародеи тут не могут скрыть внешних уродств, в полной мере отражающих их суть. У кого-то вместо кожи змеиная чешуя, крылья, рога. Гордиться тут нечем. Мне, к слову, тоже.
Переходя на Изнанку, со стороны я выгляжу не лучше стрыги. Я не чародей и лишь на половину человек. Мои предки – месмеры, всегда были стражами Изнанки. Способные подчинять своей воле других, они отлавливали тварей проникающих из других миров, не позволяя им вырваться за пределы Серого мира. Сильные, выносливые, похожие на императорских гончий. Полулюди, полушакалы. Сегодня остались только полукровки, вроде меня. Знатные уродцы.
– Ты еще кто такой?
В горле саднило и ужасно хотелось пить.
– Здравствуй, Габриэль. Мое имя Тирхис.
Я снова, без особых успехов, дернул цепи.
– Плевать, как тебя зовут! Как ты затащил меня сюда?
– У меня много талантов. Но я здесь не затем, чтобы перечислять их все. Предлагаю заняться чем-нибудь полезным. Что скажешь? Ты ведь не хочешь стать ужином этой мерзкой стрыги?
– Не хочу, – огрызнулся, клацнув острыми зубами. – Только, что ты можешь?
Я снова взглянул на этого талантливого, стараясь рассмотреть получше. Волосы редкие, с залысинами на висках. Треугольное лицо с острой бородкой, крючковатый нос, над верхней губой щетка усов и глаза… хитрые. Незнакомец носил простую, даже старомодную