выражением в лице, и видимо, придумав совершенно другой способ, – не лучше ли, чем строить козни, написать этому старому дураку строго-моральное письмо, в котором напомнить ему об его обязанностях христианина и гражданина?
Крапчик втайне готов был фыркнуть, услыхав такое измышление Егора Егорыча, но, разумеется, воздержался и только с легкою полуулыбкою возразил:
– Разве подобное письмо подействует на столь зачерствелого человека и испугает его?
– Это так!.. Так! – согласился и Марфин, воображению которого точно нарочно почти въявь представилась котообразная фигура сенатора, да еще высаживающего из саней под ручку m-me Клавскую.
– Прощайте! – сказал он затем, торопливо хватая свою шапку.
– Куда же вы?.. Оставайтесь у нас обедать! – стал было удерживать его хозяин.
– Не могу, и есть ничего не хочу! – отговаривался Марфин.
– Но позвольте, по крайней мере, мне послать сказать Катрин, что вы здесь, а то она мне будет выговаривать, что я не оповестил ее об вас.
– Нет, некогда, некогда! – бормотал Марфин, и, проговорив еще раз «прощайте!», уехал.
– Сумасшедший торопыга! – произнес Крапчик, оставшись один и снова принимаясь просматривать счет, но вошел лакей и доложил, что приехал новый гость – Ченцов.
– Зачем и кто его принял? – крикнул Крапчик.
– Я-с, – ответил, сробев, лакей.
– Дурак! Ну, пойди и скажи, что выйду в кабинет…
Лакей ушел. Крапчик, поприбрав несколько на конторке свои бумаги, пошел неохотно в кабинет, куда вместе с ним торопливо входила и Катрин с лицом еще более грубоватым, чем при вечернем освещении, но вместе с тем сияющим от удовольствия.
– Вы, надеюсь, обедаете у нас? – было первое слово ее гостю.
– Обедаю, – отвечал Ченцов.
Крапчик же едва удостоил сказать ему:
– Здравствуйте!
Катрин была уверена, что божественный Ченцов (она иначе не воображала его в своих мечтах) явился собственно для нее, чтобы исполнить ее приказание приехать к ним с утра, но расчет m-lle Катрин оказался при самом начале обеда неверен.
– Мы сыграем сегодня с вами? – спросил Ченцов хозяина.
Выражение глаз того стало не столь сердито.
– Сыграем, если хотите, – отвечал он, впрочем, совершенно бесстрастно.
М-lle Катрин побледнела.
– Но как же вы мне еще вчера сказали, что не будете играть? – проговорила она Ченцову.
– Язык на то и дан человеку, чтобы лгать! – отшутился он.
– Правило прекрасное! – заметила Катрин и надулась; Крапчик же заметно сделался любезнее с своим гостем и стал даже подливать ему вина. Ченцов, с своей стороны, хоть и чувствовал, что Катрин сильно им недовольна, но что ж делать? Поступить иначе он не мог: ощутив в кармане своем подаренные дядею деньги, он не в силах был удержаться, чтобы не попробовать на них счастия слепой фортуны, особенно с таким золотым мешком, каков был губернский предводитель.
После