даже при сильном боковом ветре, маневрен, послушен и легок в управлении, да и скорость, несмотря на нелепый треугольный парус – а, может, и благодаря ему – развивал более чем приличную. Великолепную скорость он развивал, если по правде. Кувалда – главный его критик и скептик и единственный имевшийся в наличии специалист – вынужден был признать все достоинства суденышка в первые же часы речного путешествия. Все путешественники, за исключением, разве что, Люкса, готовы были выдирать кормило друг у друга из рук, чтобы хоть недолго им поуправлять.
Навес для защиты от дождя у Люкса, однако же, не получился. Мокли путешественники совершенно одинаково, что под навесом, что вне его. Увидев огорченную физиономию Люкса – все чувства тут же отражались у него на лице – Манон поспешила громогласно заявить, что вот если бы они были сейчас в пустыне Негов, навес этот "был бы самое оно"! Утешение получилось какое-то сомнительное, и она смущенно умолкла. Впрочем, дождь постепенно слабел. К полудню он прекратился совсем, и в свои права вступила та самая золотая осень, которой славятся северно-закатные области Франконата и Приозерье.
Судя по растительности, земля по берегам Роны была на редкость плодородна, вода изобиловала рыбой, которую Люкс умудрялся ловить голыми руками. Тем не менее, местность вокруг была совершенно пустынна.
– Почему? – любопытствовал Люкс.
Отвечать на подобные вопросы друзья обычно предоставляли Кувалде.
– Рона течет по самому краю большого северного леса. Еще пара-тройка дней пути и степь – у нас ее называют "Дикое поле" – будет практически рядом. Степь – это викинги. Викинги – это разбой. Так что охотиться тут или рыбачить себе дороже, а уж селиться, так это вообще надо быть психом.
– Значит, расслабляться нам никак нельзя, – тут же сделал вывод из Кувалдиных слов практичный Скаврон. – Давайте-ка мы облачимся в доспехи. А то – неровен час – схлопочет кто-нибудь стрелу в бок.
– А как же Нодь? – забеспокоился Люкс. – У нас у всех доспехи, а ему-то мы и не сковали ничего.
Друзья переглянулись и уставились на Нодя с демонстративным испугом, из-под которого, однако же, так и перли веселые ухмылки. Нодь покосился на озабоченную физиономию Люкса и смутился.
– У меня… это… кхм-кхм… я и себе, короче… вдруг, думаю…
Друзья уже откровенно ржали над – как они полагали – вполне простительной слабостью хорошего человека. Однако Люкс поглядел на них, потом на Нодя, потом снова оглядел друзей, но уже с откровенным неодобрением.
– А вот и ничего подобного, – укоризненно сказал он, – и все-то вы неправильно думаете и истолковываете. Сами, что ли, не видите? Вчувствуйтесь повнимательнее. Он с самого начала хотел с нами. А колебался потому, что боялся. Думал, мы его сочтем обузой и не возьмем, потому что он давно на полюсах и ослабел.
В доспехи облачались в молчании. Всем было не по себе, и, стараясь сгладить неловкость, Манон вдруг боднула Нодя в плечо головой и сказала смущенно:
–Да