одной из высших иерархических ступеней неуставной армейской жизни.
– Сайн уу, цэрэг. Офицер руу залгаарай, – протараторил на своём старик.
– Чего?! Ты чё мелешь, давай по-русски, – не понял ничего, кроме слов «здравствуйте» и «офицер» сержант Голубев.
– Офицер урих, – повторил старик, непонимающе пожимая плечами.
– Чё офицер!? – уже раздражённо прорычал Голубев.
– Офицер, – произнёс старик и показал пространство перед собой.
– И чё?
– Офицер, – старик показал пальцем на территорию части, затем изобразил пальцами, как обычно ходят люди и вновь ткнул в место рядом с собой.
Конечно, сержант Голубев не был идиотом и прекрасно понял, что этому старику нужен дежурный офицер, но вот исполнять прихоти этого грязного монгола ему никак не хотелось. На КПП вовсю пахал бульбулятор. Изготовленный из двух лезвий для бритья, этот самопальный кипятильник потреблял огромное количество электроэнергии, но зато отменно кипятил воду. Сержант Голубев планировал набить брюхо булочками с джемом из чайной и запить всё божественным напитком из крепкого чая со сгущённым молоком. Так что появление на КПП офицера никак не входило в его планы.
Дежурный по части капитан Приходько ушёл с КПП минут пятнадцать назад и вряд ли появился бы до обеда, так что Голубев был настроен на спокойную приятную трапезу, в которую никак не вписывался этот надоедливый монгол.
– Офицер, – вновь повторил старик и произвёл уже знакомые сержанту манипуляции руками.
– Иди, на хер! – не выдержал Голубев и, схватив надоедливого деда за шкварник, потащил подальше от КПП.
– Офицер! Офицер урих! – пытался противиться надоедливый монгол, распаляя Голубева всё сильнее и сильнее.
Наконец, уже совершенно разъярённый сержант толкнул этого поганого монгола вперёд и, решив ускорить его уход отменным «чирком», что есть силы размахнулся правой ногой и со второй космической скоростью направил свой тяжеленный кирзач прямо в левую ягодицу старика…
И тут случился конфуз. По неведомым для Голубева законам мироздания, левая ягодица монгола исчезла из нашей материальной вселенной и, летящая со второй космической нога, не найдя своей цели устремилась высоко вверх, увлекая своей инерцией молодое сильное тело. Падение на спину важного фазана было одновременно громким и фундаментальным.
Больно ударившись о сухую землю, Голубев попытался тут же вскочить, чтобы избежать неминуемого позора, но, не справившись с головокружением, вновь повалился на землю. Подняв пыль, начал отчаянно барахтаться и запутался окончательно. Получив подлый удар в пах штык-ножом, болтавшимся на ремне, взвыл. После чего уже окончательно затих в позе эмбриона, держась за причинное место и лишь слегка подвывая от нестерпимой боли.
Наблюдавшие сцену, двое сотоварищей Голубева по предстоящему чаепитию, выскочили из будки КПП и, держась за животы от раздирающего их смеха, бросились было на помощь сержанту, но, не зная, что предпринять,