шея, тонкие, выразительные черты лица, высокая прическа из каштановых волос. Дама слегка покачивала ногой – на ней были бардовые туфли с высоким каблуком. Одна её рука с наманикюренными пальчиками свешивалась с подлокотника, а другой она поглаживала коленку. Дама прищурила свои большие карие глаза с длинными ресницами, приподняла уголки красивых губ в легкой усмешке и спросила:
– Проснулся?
– Ну да, – ответил Степан. – Проснулся, вроде. А ты кто?
– Я? Я твоя смерть.
– В смысле? – не понял Степан.
– В смысле, что жить тебе осталось всего лишь… – дама взглянула на часики, которые обхватили сверкающим браслетом запястье её руки. – Два с половиной часа. Сейчас три двадцать.
– Киллерша, что ли? – спросил Степан. Нет, наверно, он еще не проснулся. Вчера допоздна смотрел по телеку детектив, и вот теперь спросонок мерещится всякая фигня.
– Просто смерть, – ответила дама. – Та, которую обычно на рисунках и в книжках изображают в черном балахоне и с косой на плече.
– Что-то ты на неё не походишь, – заметил Степан.
– Ну, мало что нарисуют и в книжках напишут, – рассмеялась дама.
– Так я, вроде, не болею. Здоров как бык.
– Случается и такое. Причём, нередко.
– А с чего же это тогда я помереть должен?
– А вот этого я, Степан, тебе сказать не могу. Извини. Только время – семнадцать пятьдесят. Можешь пока завещание составить.
– Я что, олигарх какой? Мне завещать нечего.
– Тогда, просто посидим, поговорим.
В это время с кухни зашла жена Степана: толстая, в бигудях, в маске из зелёной глины, в коротком халате и в своих дурацких тапочках-котиках с ушками. В руках она держала тарелку, которую протирала полотенцем.
Взглянув на жену Василия, дама пренебрежительно усмехнулась. Василию стало как-то неловко.
– Проснулся, наконец-то? – спросила жена. – Надо бы в магазин сходить. Хлеба мало осталось. На ужин может не хватить.
– Сейчас схожу, – ответил Степан, посматривая то на даму, то на жену.
– Твоё «сейчас» может до завтра протянуться. Чего головой вертишь? Отлежал шею, что ли?
– Сказал, схожу, значит схожу.
Жена развернулась и снова ушла на кухню.
– Не волнуйся – она меня не видит и не слышит, – сказала дама. – Только ты. Для тебя – исключение.
– Спасибо, – проворчал Степан, – успокоила. Значит, говоришь, два с половиной часа осталось?
– Уже меньше.
– Можно, тогда, я выпью?
– Как хочешь. Могу составить компанию.
Степан прошёл на кухню и достал из холодильника бутылку водки.
– Это ты так за хлебом пошёл?! – возмутилась жена.
– Мне, может, жить осталось пара часов, а ты со своим хлебом!
– Ему жить осталось всего пара часов! Да тебя лопатой не убьешь! Бездельник! Третий день прошу в ванне кран и душ починить – вода капает!
– Дай, лучше, что-нибудь закусить. Я в зал пойду. На морду твою зелёную глядеть не могу. И так тошно.
– Сейчас