был еще один шрам. И так раз за разом, год за годом.
Никто никогда не спрашивал меня что я чувствую. Чего хочу. Родители знали наперед что из меня должно получиться и сто пудово, даже видели как я сдохну в 70 лет.
Единственное, на что светлого и доброго хватало мою мать – это покупать мне модную одежду. И то, я знал, что таким образом она самоутверждается перед другими. Она бы сгорела от стыда, если бы ее сыночка считали обноском или кем-то еще.
Вся эта жизнь напоказ… с дерьмовыми буднями и вечными выходками моей истеричной матери помогли мне стать бесчувственным и как хамелеон подстраиваться под обстоятельства. Если надо было притвориться добрым – я безупречно отыгрывал свою роль. Например, на новогодних выступлениях. Если требовалась выносливость, я терпеливо выносил любые погодные условия и требования окружающих. Все бы ничего… я мог добиться больших успехов в спорте… у меня было много друзей, но однажды я поцеловал свою кузину и мать устроила сцену при всех, обозвав меня извращенцем и навсегда лишив меня радости нормального общения с противоположным полом…
За что? Почему со мной так? Почему другим дают карманные деньги, а тебе суют сэндвич, потому что мать считает, что от пары бумажек я разжирею и сяду на шею. Почему я не могу приводить в дом друзей и просто поиграть в приставку… нет. Мать уничтожила меня, растоптала мою личность и вытерла ноги. А теперь я за много километров от нее и могу вздохнуть спокойно. Мэри – мой шанс. Она неспособна подавить меня хоть каплю, и я сумею доказать ей, что со мной будет лучше, чем с кем-либо еще.
Как она сказала: маньяк?! Я что выгляжу как убийца?! Нееет! Просто не надо стоять у меня на пути… Я бы давно «заказал» свою мамашу, но это было бы слишком просто. К тому же… зачем портить карму, размазав чьи-то мозги по земле, даже если это человек, который лишил тебя нормальной жизни?
Я не настолько жесток и не хочу быть на нее похожим… Когда у нас с Мэри будут дети, я стану хорошим отцом и смогу любить, не смотря на прошлое.
4.
Какая отличная получилась запеканка!!
Я съел больше половины, запив еду двумя бутылками пива. Прошло три часа. Уверен, Мэри добралась до трассы, но я так же уверен, что там будет страшнее, чем тут. Ведь я пальцем ее не тронул! Не орал, не связывал ее… Уверен, ей будет интересно узнать, почему она тут оказалась. Как только эти мысли прокрутились в моей голове, дверь отворилась, и Мэри зашла в дом, грязная и мокрая, с диким выражением лица, но ничем кроме усталости от нее не веяло. Я-не моя мать, поэтому не стану ругаться из-за грязи, а просто говорю спокойным тоном: иди в ванну, там есть полотенце и чистая одежда. А потом возвращайся сюда и поешь.
Мэри кивает и уходит по коридору в самую дальнюю комнату. Я слышу звук стекающей воды и представляю как Мэри стоит обнаженная под горячими струями и гоню прочь эти фантазии. Я не трону ее. Мне нужно не это. Я столько раз слышал отца и мать, что для меня интимная близость стала чем-то посредственным… Но когда я был подростком, старшие ребята такое вытворяли