А дома? Я однажды слышала, как их повариха рассказывала нашей: «От этого мальчишки все стараются держаться подальше. Он так грубит прислуге, что волосы дыбом становятся». Вот видишь, Ни-ни, я почти уверенна, что и этот такой же.
– Надеюсь, когда мы с тобой вернемся в дом, этих Малиновских уже не будет.
– Ты сейчас снова будешь болтать с Серым?
– Ага. Вот уж отрада! После этого глупого и чопорного гуся, поболтать с Серым будет, словно малиной после уксуса. С живым человеком уж интереснее, чем с ходячим манекеном.
– Ладно, хватит об этих Малиновских. Надеюсь, они не будут слишком частыми гостями у папы.
– Да, нам то что? Берта ведь каждый божий день прямо или намеками сообщает, что скоро мы уедем в пансион.
При этом слове Жанна резко остановилась. Лицо ее выражало даже не недовольство, а что-то совсем непонятное для Нинетты.
– Что такое? – она тронула сестру за плечо.
Жанна ответила вопросом на вопрос:
– Ты по-прежнему хочешь в пансион?
– Да. Мне все тут надоело. И особенно Берта.
– И ничего тебя не удерживает?
– Нет. Разве что-то должно?
– И тебе не жаль расставаться с Серым? Ты ведь и жизни себе не мыслишь без того, чтобы не прицепиться к нему.
– Ну и что? Конечно, жалковато будет, но уж лучше не видеть ни Серого, ни Берты, чем видеть их обоих.
– Вот мы и не сходимся с тобой кое в чем, – вздохнула Жанна.
– А в чем?
– Ты, чтобы избавиться от Берты, готова расстаться с лучшим другом, а я… пусть Берта хоть день и ночь у меня над душой стоит, но мне больно расстаться с господином Жозэ.
– Опять этот господин Жозэ! – Нинетта всплеснула руками. – Прости, но я не совсем хорошо тебя понимаю. Ты просила меня очистить тебе путь, и я взяла на себя Серого. Но ведь управляющий… ведь он же не отец тебе, ни друг какой-нибудь, он только человек, который тебе интересен. Но всякому интересу есть предел.
– А моему нет, – серьезно сказала Жанна.
– Но ведь он не смотрит на тебя. Все равно, он все время уделяет Сережке, пусть даже тот и бегает со мной.
– Но он говорил со мной! Он внимательно меня слушал!
– Ну, да, из вежливости.
– Не только. Он любит детей. А ведь я маленькая девочка, значит, я ему нравлюсь.
– Ладно. Я не знаю, что тут еще можно сказать. Но, одно я знаю точно: Жозэ Марэ тебя околдовал. Иначе это не назовешь.
– Пусть так. Я рада. Ты и не представляешь, как я к нему привязалась! Мне почему-то кажется, что я знаю его уже не одну жизнь. Кажется, что во всех прошлых жизнях мы были друзьями! – Жанна говорила все это с таким восторженным блеском в глазах, что Нинетта поразилась.
Однако, говорить что-либо сестре не имело смысла. Жанна была в данный момент, словно под гипнозом.
«Похоже, этот управляющий управляет не только поместьем отца, но и всеми чувствами моей сестры. Даже на расстоянии», – мысленно пробурчала Нинетта, и лобик ее сморщился от недовольства.
Нелишне было