с тобой? – спросил кто-то, но я не могла понять, кто. Глаза то и дело закрывались, голова кружилась всё сильнее, мне дико захотелось спать. – Где Сью? Энни! Энни, ты слышишь? – Это было последнее, прежде чем я уснула.
Я только моментами приходила в себя, чувствуя какое-то неудобство. Я открывала стеклянные глаза и обрывками видела картинки: ночные фонари, тёмное небо, дома, квартиры, фонари… Чьё-то расплывшееся лицо, какие-то слова, холод на лице, по всему телу, я немного пришла в себя. Я успела понять, что я в чужой ванне на полу в душе и меня кто-то пытается привести в чувство. Голос был знаком, но я боролась с тошнотой и болью в голове.
Кто-то вытер меня, поднял на руки, в отчаянии я прижалась к тёплому телу, пытаясь глубоко дышать, понимая, что это единственное, от чего мне может быть хоть немного лучше. Чьи-то руки сжали меня, я заплакала, настолько плохо было мне.
Следующий момент я помню, так как почувствовала мягкость под собой: меня положили на кровать. Я свернулась в клубок, всё ещё пытаясь дышать. Кто-то сидел и гладил меня по спине, пытаясь успокоить, заставляя что-то выпить.
Я лежала на постели, дрожала, сжимая какого-то человека в объятиях. Я не понимала, что творю. Возможно, это был всего лишь сон. Но одно было ясно – так плохо мне ещё никогда не было.
В какой-то определённый момент я почувствовала влажное тепло на губах, затем на шее, на ключицах. Я зашептала, как мне плохо. Словно капризный ребёнок, я заскулила, вертя головой из стороны в сторону. Дрожащими руками я схватилась за волосы на макушке. Кто-то что-то шептал, словно извинялся, но я ничего не понимала.
Тело моё оглаживали, я глубже дышала, что-то мыча под нос.
«Всё это сон… страшный пьяный сон…»
Кто-то стащил с меня вещь, которую ранее натянул на меня в ванне. Тело моё прогибалось, оно чувствовало чужие прикосновения, чужое тепло, чужое влажное тепло, а мне всё так же было плохо. В тьме своего ума я пыталась этого кого-то оттолкнуть, но сопротивления мои были такие немощные и бесполезные.
Кто-то был нежен, кто-то дарил мне ласку, но я не могла полностью её ощутить, реальность то и дело ускользала от моего сознания, а тошнота и боль не отпускали. Кто-то везде гладил меня, что-то говорил, но я перебивала, не слушала, я только и твердила, как мне нехорошо. Ответ чужого донёсся до меня отрывками: «…станет лучше… выпила… лекарство… ещё немного…»
Ладони я прижала к лицу, шумно дыша, чувствуя неприятный озноб. Влажное тепло спускалось от груди к пупку и ниже. Мне показалось, что я сказала «Не надо», но я не была уверенна, что я сказала это вообще. Язык заплетался, я пыталась говорить, но не могла, словно свинец был влит мне в рот.
Сознание переключалось. Я словно выпала из реальности ещё на несколько минут. Внизу горело пожаром, что-то твёрдое и упругое, горячее толкалось в моё тело, и тело это извивалось…
Из груди моей доносились вздохи и стоны, я вертела головой, пытаясь сказать: «Нет», но руки почему-то сами хватали кого-то и прижимали к себе. Я ничего не понимала, а тело так и выгибалось.
В меня вбивались,