ко лбу, проверила, всё ли нормально: температуры нет и это хорошо.
– Ма, я пойду, погуляю… – Колька крутил головой из стороны в сторону, выглядывая из-под материной руки, привлечённый яркими огоньками и пёстрыми витринами
– Куда это ты собрался? – Женька подозрительно прищурилась.
– Я тут. Недалеко буду. Посмотрю что продают.
Женька понимала, что удерживать бесполезно – столько соблазнов вокруг. Оставь его рядом с собой – задёргает и мать, и сам изведётся.
– Ну, ладно, иди. Только, далеко не уходи. Чтобы я тебя видела и на улицу ни ногой. Скоро наша очередь подойдёт.
Колька утвердительно кивнул головой и, вывернувшись из рук, побежал через весь зал к ближайшему киоску. Женька оглянулась. Следом за ними в очередь встали высокая женщина с девочкой, последним очередь занял молодой мужчина. Девочка держала мать за руку, раскачивалась из стороны в сторону и, несмотря на то, что ей ужасно хотелось походить между сувенирных лавок, поглядеть по сторонам, всё же не отходила ни на шаг.
Женька отвернулась. Что-то в облике этой женщины показалось ей удивительно знакомым, но Женька была более чем уверена в том, что до этого момента они не встречались.
Она отвела взгляд в сторону и осторожно начала рассматривать отражение женщины в стекле ближайшей к ним витрины. Высокая, стройная, лет за тридцать. Далеко за тридцать… Немного сутулится, одна рука на уровне груди. На лице усталое, немного обречённое выражение. Женька перевела взгляд на своё отражение. К сожалению не такая высокая, но та же поза – плечи немного опущены, руки скрещены на груди, словно защищаясь от невидимого противника. Есть что-то общее. Да, похожи… И ещё одна особенность, которая не сразу привлекла её внимание, наверное, потому, что давно уже приучала себя к этой мысли и изо всех сил старалась не обращать на это внимание, если вообще к подобному можно привыкнуть – их никто не провожал, никто не давал ценных указаний в дорогу, не помогал переставлять вещи, никто просто так не стоял рядом, не держал за руку. Что тут поделаешь? Похоже, что ничего…
Очередь шаг за шагом, под ритм лязгающих звуков, отбиваемых стальными печатями, продвигалась вперёд, замирая перед потёртой красной линией, олицетворяющей собой государственную границу за сотни километров от настоящей границы.
Люди делали шаг вперёд, наклонялись, поднимали свои вещи, переставляли, выпрямлялись, ждали, пока не ухнет за стеклянной перегородкой, опять шаг вперёд … и так метр за метром. Счастливчики, перешедшие на ту сторону, отрывались от этого многоного тела и в радостном возбуждении отлетали в направлении работающих круглые сутки магазинов беспошлинной торговли, где, стоя перед витринами, обескуражено переводили взгляд с одного ценника на другой, недоумевая по поводу уровня цифр, освобождённых от налога, и будто мухи, ударившиеся со всего размаха о стекло, оседали на истоптанный мраморный пол, вспоминая, что до настоящей границы, на самом деле, ещё