уволилась, а вместо неё Гермак принял на работу удобного для него кассира, которая выполняла неукоснительно все его распоряжения и, к которой в кассу он заходил, как к себе домой, обсуждая все текущие финансовые проблемы.
Упорно ходили слухи, что зарплату кассир получал, как, впрочем, и Гермак, тоже. Слухи непроверенные, но меняющиеся «часовые» в коридоре у кассового окошка временами слышали обрывки фраз, возникающие на ходу разговоры, наблюдали за поведением интересующих их лиц и делали свои выводы.
Эти обрывочные сведения незамедлительно становились темой для обсуждения в больших и маленьких коллективах. Люди перерабатывали полученные новости, возмущались, но говорить открыто в лицо Гермаку мало кто отваживался, боясь, что станет очередной жертвой на увольнение.
Некоторые отпускники часть денег всё же получали, в том числе и директор предприятия. Этими некоторыми оказывались люди, умеющие льстить директору и умеющие находить к нему подход. Как бы ни скрывались эти редкие выдачи денег из кассы, они становились достоянием обсуждения для всего коллектива.
Гермак к весне заболел, ходили слухи, что простудой, но он взял законный больничный лист и скрылся от коллектива на домашнем амбулаторном лечении. В это время и случилось очень неудобное для него событие. Позвонили из одной удалённой деревни и сообщили, что имеется рыба для продажи. Гермак в такой рейс обычно никого не отправлял, а летел всегда непременно сам. Работники быстро вычислили вероятность такого рвения: он сам лично проводил торги в деревне, покупал за счёт предприятия рыбу и после её доставки продавал по повышенной цене, прибирая разницу в цене себе в карман.
В этот раз сообщение пришло в очень неудобное для него время. Тем не менее он появился на работе, не освобождая себя от больничного листа, поставил свою фамилию в наряд на полёты и сам полетел в деревню.
Этот его поступок стал очередной темой для обсуждения и осуждения. Его боязнь, что откроется для всех налаженный бизнес, о котором давно все знали, заставила принимать нестандартные решения, что ещё больше это укрепило мнение о нём коллектива.
Гермак догадывался, что рано или поздно всё откроется, поэтому по прилёту он сказал:
– Рыбу продадим в этот раз другой организации, поскольку заказ был от них, а после продажи может быть кому-то выдадим аванс.
Сказал он это не для того, чтобы действительно выдать аванс, а для того, чтобы притупить бдительность работников, отслеживающих все поступления денег. Сам он опять скрылся дома досиживать на своём больничном листе, понимая, что к его «выздоровлению» все страсти улягутся, а эти скудные средства, поступившие от продажи рыбы, он распределит по своему усмотрению. Для полёта в деревню Гермак не забыл выписать себе командировку, чтобы получить деньги на командировочные расходы – это являлось его главным правилом: не забывать никогда о себе и меньше размышлять о судьбах подчинённых.
Разговоры об этом рыбном